По метеоусловиям Таймыра - [34]
Ладов подумал, что ведь действительно может быть и так. Мелькнула мысль, не отказаться ли, обернув просьбу в шутку, но, взглянув на Солонецкого, понял, что тот догадается.
Догадается и никогда не простит.
– Пусть пишет, – сказал Ладов. – Тогда узнаем, кто у тебя такой щелкопёр…
Глава 3
Вездеход, мотаясь из стороны в сторону по разбитой, напоминающей скорее борозду, чем дорогу, лэповской трассе, наконец упёрся в обложенное топкими мхами озеро. С трудом распрямляя занемевшее тело, Ладов спрыгнул вниз…
– Всё? – спросил он, глядя на расстилающуюся впереди тундру. – Приехали?
Солонецкий вытащил рюкзаки, ружья, махнул водителю, и тот потянул рычаги. Чёрный дым очередью вылетел из выхлопной трубы, и вездеход попятился назад.
– Так теперь до посёлка и поедет? – спросил Ладов, провожая взглядом тягач.
– Пошире колея будет – развернётся. Бери рюкзак, нам ещё идти…
Ладов суетливо надел рюкзак.
Переломив ружье, вогнал в стволы патроны и нетерпеливо оглядел озеро.
Солонецкий снисходительно улыбнулся:
– Здесь пусто. Распугали. Ты-то не новичок у нас, а всё ещё веришь, что на севере рыба на берег сама выпрыгивает, утки тучами летают… – Он говорил на ходу, безошибочно выбирая путь среди болотных окон. – Было так, было. Когда только сюда высадились. А теперь всё разогнали… И перелёт уже закончился.
Скоро вышли к другому маленькому озеру, уже наполовину затянутому льдом.
День начинался неуверенно, похожий на многие осенние дни, когда небо спускается ниже и ниже и наконец превращается в завесу дождя или мокрого, лениво падающего снега.
Между двух чахлых ёлок наскоро соорудили скрадок и стали ждать.
Сначала в нетерпении, до боли вглядываясь в горизонт. Потом уже с сомнением, но ещё надеясь.
Наконец Солонецкий шумно поднялся, помахал руками, согреваясь.
– Нет фарта. – Прошёл по мокрому лишайнику к берегу. – Слышь, Саш, может, домой?
Ладов вздохнул.
– А может, ещё будут?
– Тогда пошли сами искать.
Миновали ещё два озерка и вышли на болото, уходящее к отрогам дальних гор, через которые каждую осень летели на юг птицы. Что манило их туда, к теплу, к солнцу, Солонецкий мог понять. Но вот что заставляло весной возвращаться и лететь ещё дальше на север, где ничего не было, где тундра с каждым километром становилась всё злее и холоднее и, наконец, упиралась в горы Путораны с их плоскими снежными вершинами, а, перевалив их, совсем уже серая и безжизненная, сползала в океан, этого он понять не мог. Да что птицы, он себя не мог понять. Ведь предлагали же ему хорошее место на юге…
А сколько знакомых и незнакомых ему людей, заработав и на квартиру, и на машину, уезжают, чтобы через полгода снова просить вызов и лететь в неуютный, необжитый край, который один только и оказывается впору: не тесен и не просторен. А потом сидеть на маленьких северных аэродромах в ожидании лётной погоды и, доканчивая с приятелями пиво, так и не довезённое домой с «материка», жаловаться: «Масштабы, брат, не те там, не те…» Но разъяснится небо, закачается «аннушка» под облаками, и сладко защемит сердце отпускника от знакомого пятнистого пейзажа, от грубоватого: «Что, нагулялся?»
Солонецкий считал, что в сущности человеческой заложен альтруизм. И здесь, на Севере, всё способствует тому, чтобы он проявился. Именно здесь условия жизни диктуют непреложность законов взаимопомощи, единожды вкусив которые человек не может без них дальше жить…
Выбрав холмик посреди необъятного болота, они натаскали веток, на которых и решили ждать уток. Так и отсидели на мокрых ветках до сумерек. Солонецкий убил двух вальдшнепов, Ладов совсем ничего. Он не скрывал своего огорчения, и Солонецкий предложил вернуться к озерку.
– Может, там фарт будет. Не возражаешь?
Ладов устало кивнул.
Взламывая сапогами звонкую корку вечернего льда, Солонецкий шёл впереди. Позади, тяжело дыша, плёлся Ладов. Солонецкий вспомнил, что целый день над ними висел козодой, а эту птицу он не любил и даже суеверно побаивался.
– Чепуха, – словно подслушав его мысли, сказал Ладов. – Перелёт кончился, какая охота… Но ты меня пойми, не мог я не сходить на охоту. И самому хотелось, и рассказывать по возвращении надо что-то…
– Служить бы рад – прислуживаться тошно, – вдруг вырвалось у Солонецкого.
Ладов помолчал, словно обдумывая эту фразу. Наконец с обидой произнёс:
– А ты изменился. Зазнался, что ли… Не стоит забывать, что вокруг тебя люди. И люди разные, с различными взглядами, причудами, пусть даже для тебя совершенно неприемлемыми…
– Я понимаю. – Солонецкий остановился. – Ты не обижайся, выскочило. Нервы сдают.
Ладов примирительно кивнул.
Теперь они шли молча, думая о своём, ставшие чужими друг другу, и каждому было нехорошо от этой разобщённости.
Вдруг Солонецкий остановился, и Ладов, уткнувшись в его спину, задел прикладом котелок.
Раздался близкий гусиный крик, удары тяжёлых крыльев по воде. Солонецкий упал, и Ладов увидел, как от болота отрывается белоснежный гусь. Вот так, подумал он, пытаясь удержать это мгновение, но тут грохнул выстрел, потом второй… Белая птица качнулась, начала снижаться. Стыдясь своей поспешности, Ладов поймал на мушку чёрную полоску между крыльями и спустил оба курка.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Два случайно познакомившихся человека неожиданно узнают, что их отцы пропали без вести в составе геолого-разведывательной экспедиции 1969 года в Забайкалье. Причина пропажи экспедиции в те годы не была установлена. Дети пропавших геологов решают предпринять попытку найти останки экспедиции спустя сорок лет. Но вскоре после начала поисков новые знакомые и их друзья сталкиваются с некой группой лиц, которые всеми способами, вплоть до убийства, пытаются помешать раскрытию тайны. Одновременно выясняется, что истинной целью экспедиции было выяснение причин появления в двух районах Амурской области брошенных, тщательно обработанных гранитных блоков – остатков неких пирамидальных объектов, схожих с пирамидами Египта, Боливии, Китая…
1737 год, времена правления грозной императрицы Анны Иоанновны. Далеко в Сибири, в Нижнеколымской крепости тамошний комендант капитан Макаров готовится к походу на поиски так называемой Серебряной Горы. То, что произошло в дальнейшем, считается одним из самых загадочных эпизодов многочисленных русско-чукотских войн. Новый роман известного мастера приключенческого жанра.
Группа туристов, совершавших сплав по далёкой сибирской реке, неожиданно исчезает. Следы ведут в безлюдный угрюмый распадок, туда и направляются разыскивающие пропавших. Они даже не представляют, что ждёт их в этих странных и таинственных местах… Новый роман автора многих приключенческих и фантастических произведений, хорошо известных нашему читателю.
Осень 1921 года. В Чите активно действует крупная банда под предводительством Константина Ленкова. Начальник уголовного розыска Фоменко и его ближайшие помощники Бойцов и Баташев прилагают все возможные усилия для ликвидации уголовников. Но у бандитов везде свои глаза и уши — в органах власти, в милиции. Трагически заканчиваются попытки внедрить в банду сотрудников угрозыска. Преступный разгул набирает обороты. «Граждане! До шести часов вечера шубы ваши, после — наши!» — нагло пишут бандиты на заборах. Постовые милиционеры отказываются нести службу на городских улицах ночью.