По любви - [38]

– А я мечтаю. О счастье. Хочу быть счастливой. Хочу полюбить. Может, уже полюбила… На всю жизнь. И чтобы меня любили. Не предавали. Не изменяли. Чтобы было много детей, маленьких наших ангелочков. Чтобы все они любили нас и музыку…

– Музыку – это хорошо, – поддакивал Алексей, не придавая её словам никакого особенного смысла. – Это правильно.

– А ещё я хочу, чтобы у каждого человека после жизни была своя планета, на которой он мог бы построить и бережно хранить свой добрый мир, без войн и несчастий. И чтобы на этой планете царили только добро и любовь.

– А меня возьмёшь на свою планету? – смеялся Лёшка.

– Тебя? Возьму. Ты мой добрый друг. Только не смейся. А вдруг и правда такая планета существует? И у каждого она своя.

– Вот так мечты у тебя!

– Ага. Вот такие мечты…

Они подошли к её дому. Лёшка взял её холодные ладошки в свои руки. Пожал их неуклюжим, каким-то борцовским приёмом.

– Ну пока тогда…

– А может, зайдёшь? Попьём чаю на кухне. Бабушка уже спит. Мы ей не помешаем. Погреешься у меня. А то замёрз ведь.

Алексей постеснялся.

– Пойду лучше. Поздно уже.

Анжелика вздохнула.

– Ну и ладно. Лёш, дашь мне свои стихи почитать?

Он кивнул.

– Принесу. На репетицию.

– Спокойной ночи.

Она загадочно улыбнулась. Помахала ему рукой и скрылась в распахнутом проёме своего подъезда.

* * *

Эта ночь была неспокойной для двоих – Зюзи и дочери директора кладбища Маринки Ванюкиной. Они встретились как бы случайно после рабочей смены у проходной.

– Привет, Зюзёнок. Чё, позабыл меня уже? Чего не здороваешься?

Зюзя работал слесарем в транспортном цехе. А Маринка дежурила в компрессорной. Она специально поджидала Зюзю. Ревновала его. После того, как через подруг узнала, что он встречается с Анжеликой и, по некоторым непроверенным данным, у них даже что-то было.

– Привет. Я здороваюсь. С чего ты взяла?

Зюзя развязно улыбался, прикрывая этим своё смущение.

– Другую нашёл, да? Со школьницей решил позабавиться? Две недели уже от меня бегаешь.

– Я не бегаю. Сплетни это всё.

– Сплетни? Это хорошо, что сплетни. Пойдём ко мне. Отцу водкой расплатились. Я у него пару стащила. Угощаю. Раздавим на двоих?

Зюзя крякнул от соблазна. Отказаться не было сил. Таксисты водку по десять рублей продавали. А он в месяц не больше сотни заколачивал.

– Пойдём.

С Анжеликой договорился встретиться после десяти. Проводить после репетиции. Может, и там и там успеть получится?

Он юркнул за Маринкой в дверь избушки с надписью «Ритуальные услуги». Задел крышку гроба, стоящую у дверного проёма, и придержал рукой, чтобы не завалилась с грохотом, схватившись за пришитую к красному сукну чёрную ленту в виде креста. Маринка посветила ему свечой.

– Тише ты! А то отец услышит. Он только засел, ещё не созрел до конца.

Они прошли к маленькому столику у небольшого окна. Маринка занавесила шторки и поставила свечу на стол. Достала из лифчика две четвертинки с водкой. В помещении с едким спёртым воздухом стояли вдоль стены венки и гробы. Висели чёрные с золотыми и серебряными надписями ленты. На столярном столике стоял последний, ещё не обшитый сукном маленький гробик.

– Сними его. Поставь на пол. Вчера какой-то синяк мальчонку по бухому делу машиной сбил в посёлке. Отец утром сказал, что родители мальца приходили. Водку за гробик и могилу поставили. Денег у них не хватало. Так что мы с тобой гуляем.

– Наливай. – Зюзя ножом стал открывать банку килек в томатном соусе.

Выпили по полстакана. Стандарт. Она подсела к нему поближе. Прижалась. Заластилась.

– Зюзик, скажи, ну что ты в ней нашёл? А? Тебе девочки захотелось, да? Она же ничего не умеет. Или тебе плохо было со мной?

Зюзя налил по второму заходу. Выпили.

– Мне с тобой хорошо. Лучше всех. А с ней… Так. По дурости. Она так на меня смотрела… Короче, дура она. Сдвинутая на своей музыке и фантазиях.

Зюзя говорил. Водка раскатывалась по жилам. Но где-то внутри что-то тюкнуло его. Зацепило. Сволочь ты, Зюзя. Сволочь. И от этого ему ещё больше захотелось спрятаться от себя. Захмелевшая Маринка уже расстёгивала кофточку.

– Я тебя ей не отдам. Понял? Пока я хочу тебя, будешь со мной. И не денешься никуда. Иди ко мне.

Они разместились прямо на этом столе, откуда Зюзя сволок детский гробик. Она впилась ему в губы и стала рвать на его рубашке пуговицы.

* * *

На следующее утро Маринка вместо работы побежала в школу. Встала у входа на ступеньках. Ждала. Когда увидела приближающуюся ей навстречу Анжелику с одноклассницей Ольгой, решительно выступила вперёд. Оттёрла от Анжелики подслеповатую и удивлённую десятиклассницу.

– Эй ты, школьница, а ну-ка давай отойдём! Разговор есть.

Они отошли в сторону, в школьный сад. Встали среди облетевших сиротливых яблонь друг напротив друга. Крупными хлопьями пошёл снег. Анжелика опустила глаза. Сердце билось так сильно, что, кажется, готово было выскочить. Дрожащими руками она крепко сжимала свой школьный портфель.

– Короче. От Зюзи отвянь. Он мой. И любит он меня. А не тебя. Он мне сам это сказал. Мы вчера были вместе. Так что иди учи уроки, школьница. Ты меня хорошо поняла?

Анжелика подняла на Маринку глаза, полные слёз. И ничего не видела. Всхлипнула один раз. Другой. И зарыдала.