По любви - [25]
И она пришла. Так же осторожно спустилась по крутому берегу к реке. Так же попросила прокатить. И всё повторилось сначала. Только дольше.
Они становились всё ближе и ближе друг к другу. Стали встречаться по вечерам. Гуляли. Назначали встречу на другой день. Потом стали с деревенскими ребятами ходить на костёр, набирая с каждого двора по охапке дров. Костёр жгли под старой ветлой в небольшом овраге на берегу реки. Через овраг лежало огромное необхватное бревно, которое приспособили под лавку. На ней рассаживались. А кто-нибудь один внизу на глазах у всех занимался разведением костра. Слушали музыку из маленького радиоприёмника. Пели песни под гитару. Пекли картошку в углях. Ночи пролетали незаметно. С тёплым светом летнего костра разгоралось в душах влюблённых настоящее чувство. Женьке хотелось прикоснуться к любимой. Согреть ей руки. Обнять полой теплой телогрейки и спрятать у себя под крылышком. А Маше просто было хорошо с ним. Она, как птичка, прижималась к Женьке и чувствовала, как всё тело отзывается его заботам, а сердце бьётся так, словно летишь с разбега по высокому склону горы, и вот-вот у тебя появятся крылья, и ты взлетишь в небеса.
Перед рассветом расходились по домам. Женька держал счастливую Машеньку за руку. А, проводив, мечтательный и счастливый, возвращался в свой дом к спящей родне. О чём он мечтал в эти минуты? О близости с ней. О её красоте. О том, наверное, что они поженятся когда-нибудь и у них будут детишки? Тихо пробирался Женька Васильков в свой уголок и, упав на кровать, сразу же засыпал мёртвым сном.
На поле ещё лежал снег. Женька, то и дело проваливаясь в него лёгкими кроссовками, вытаскивал из подтаивающей снежной целины промокшие ноги, оставляя в поле глубокие следы. И всё было нипочём ему. Деревня и крыша маленькой родной избёнки уже виднелись внизу.
Он взял за ориентир чёрный треугольник своего дома и шёл, шёл туда с улыбкой. Часто дыша от усилий. От ощущения неотступно надвигающейся весны. От любви.
Подойдя к дому, сел на оттаявшем и разогретом солнцем крылечке отдохнуть. Горячие лучи совсем по-летнему ласкали лицо и руки. Лёгкий ветерок навевал воспоминания о волшебных мгновениях прошлого лета. Всё кричало и сверкало. Зиме конец! Вместе с теплом придёт сюда совсем уже скоро долгожданное лето. И приедет Машенька. И они снова встретятся.
В мае, когда от совсем июльской двадцатипятиградусной жары одновременно зацвела в лесу черёмуха, а в деревне по садам царственно забелели яблони, заневестились сливы и вишни, не выдержав городской духоты и асфальтового зноя, москвичи в праздник Великой Победы повалили на дачи.
Приехала Маша. Пришла вечерком на скамеечку у реки. Сидела тихонько. Словно чего-то ждала. Подошёл уставший за день от огородных посадок Женька. Сел рядышком.
– Привет…
– Привет…
– Ты давно здесь?
– Часок, наверное…
– Прогуляемся?
– Пойдём…
Они вышли за деревню. Женька взял Машу за руку. И снова волны какого-то детского счастья закружили обоих.
– Ты сегодня пойдёшь на костёр?
В это время встретилась им по дороге возвращавшаяся с совхозной фермы Женькина мать. Поздоровались. Она покосилась на Машу. Заглянула в сияющие глаза любимого и единственного сына.
– Картошку досадил?
– Всю досадил, мам.
– Опять на костёр небось пойдёте?
– Не решили ещё…
– Я тогда терраску запирать не буду. Поздно ведь опять вернёшься…
– Ну не знаю, мам.
Кое-как разошлись.
– Пойдём, – ответила Маша на предложение Женьки насчёт костра.
Они поднимались в гору, значительно уже отдалившись от деревни. Здесь, на вершине поля, тёплый ветер гулял вволюшку. Развевал чудные распущенные волосы Маши и доносил до мальчишечьего сердца чарующий запах спутницы, смешанный из красоты, таинственных духов и тепла её кожи.
– А ещё кто-нибудь будет из ребят?
– Не знаю. Может, кто соберётся. Все после огородов еле спины разогнули. Хорошей погоде кланялись.
– Собираемся на старом месте?
– На старом месте.
Женька заранее натаскал под ветлу дров. Притащил кулёк непроросшей семенной картошки в дырявой железной кастрюле.
Маша пришла одна. А Женька ни к кому не стал заходить. Она села в знакомое продолговатое и уютное гнёздышко в стволе ветлы. Передёрнула плечиками в телогрейке не по росту. Женька уже развёл костёр, обложив перевёрнутую кастрюлю с картошкой дровами. Потом примостился рядышком с Машей. Сидели молча. Смотрели на огонь.
– Жень, поцелуй меня, – вдруг сказала Маша, сама от себя не ожидая.
– Куда? – опешил Женька, который ни с кем ещё не целовался в своей жизни по-серьёзному.
– Ну, просто. Поцелуй.
Он поцеловал Машу в холодную и нежную щёчку. Маша хихикнула и отвернулась.
– Чего ты?
– А вот интересно – зачем так придумано, чтобы люди хотели поцеловаться?
– Природа такая. Соловьи вон, слышишь, как заливаются? Тоже ведь любят. Вот и поют на разные голоса. Весна. И мы с тобой парень и девушка.
Женька понимал, что от волнения городит всякую чушь, но поцелуй раззадорил его. Те самые чувства, которые он испытал после их первой встречи, когда ждал, что Маша появится на берегу, снова хлынули в сердце. Облили краской лицо. Захватили дыхание. И он, обняв Машу крепко за талию, притянул к себе как куклу. Приник губами к её влажным поджатым губам. Повалил на широкий ствол. Оба закрыли глаза. Поцелуй был долгим. Сопели. Прислушивались к биению своих скачущих сердец. Потом снова сели. И долго молчали, глядя в костёр. Успокаивались. Костёр прогорал, и обгоревшие головешки, скатившиеся с красной кастрюли, тлели неспешными, волнующимися от сквозняка угольями.
Северная Дакота, 1999. Ландро выслеживает оленя на границе своих владений. Он стреляет с уверенностью, что попал в добычу, но животное отпрыгивает, и Ландо понимает, что произошло непоправимое. Подойдя ближе, он видит, что убил пятилетнего сына соседей, Дасти Равича. Мальчик был лучшим другом Лароуза, сына Ландро. Теперь, следуя древним индейским обычаям, Ландро должен отдать своего сына взамен того, кого он убил.
О ком бы ни шла речь в книге московского прозаика В. Исаева — ученых, мучениках-колхозниках, юных влюбленных или чудаках, — автор показывает их в непростых психологических ситуациях: его героям предлагается пройти по самому краю круга, именуемого жизнью.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Впервые в Российской фантастике РПГ вселенского масштаба! Технически и кибернетически круто продвинутый Сатана, искусно выдающий себя за всемогущего Творца мирозданий хитер и коварен! Дьявол, перебросил интеллект и сознание инженера-полковника СС Вольфа Шульца в тело Гитлера на Новогоднюю дату - 1 января 1945 года. Коварно поручив ему, используя знания грядущего и сверхчеловеческие способности совершить величайшее зло - выиграть за фашистов вторую мировую войну. Если у попаданца шансы в безнадежном на первый взгляд деле? Не станет ли Вольф Шульц тривиальной гамбитной пешкой?