По любви - [27]
Маша получила это короткое письмо во время сессии перед самыми каникулами. Написала телеграмму, что приедет в Хотяжи вечером 25 января. Бросив однокурсников праздновать Татьянин день, поехала в деревню.
Валентина жарко натопила перед тем печь в избе. Наказала Женьке спать. И ушла к трассе. С захода солнца ждала на автобусной остановке. Встретила Машу в самую метель. В темноте уже пошли к деревне под злющим ветром, по уши в снегу, заснеженным полем. И поначалу молчали.
Маша всё время тыкалась Валентине в спину, когда та, сбившись с тропы, соскальзывала одной ногой в глубокий и рыхлый снег.
Остановились передохнуть, выбравшись из пологой балки, по дну которой пролегла тропа.
– Прошу вас, простите меня, тётя Валя! Я виновата перед Женей. Но я очень его люблю. Только с ним у меня связаны самые светлые воспоминания. Воспоминания о счастливых днях моей жизни. Я люблю вашу деревню. Мне всегда хочется сюда приезжать. Даже зимой. Здесь так отдыхаешь от городской суеты. Мы должны с Женей поговорить. Мы поговорим – и что-то решится. Я уверена в этом, – опять словно с самой собой разговаривала Маша.
Валентина Ивановна слушала её. Но думала о другом. Правильно ли сделала, что позвала сюда эту Машку? Бабка Настя рассказывала ей, что внучка давно не ангел. Чудит. Вместе за чаем охали, ещё когда Женька служил. Когда Машка приезжала в Хотяжи к бабке то с одним, то с другим «женишком»…
– Пойдём, дочка… – только и смогла ответить Валентина.
У избы приоткрыла Маше дверь в сенцы. И отошла.
– Иди к нему. Я к твоей бабе Насте пойду ночевать. Мы договорились. Выпьем с ней чего покрепче. Не хочу вам мешать. Решайте всё сами.
И уже отойдя от избы, прошептала:
– Что же вы, дурачки, наделали…
Маша зашла в натопленную и пахнущую стоящими на столе пирогами избу. В большой комнате горела лампадка. За перегородкой в маленькой комнатке светился красный ночничок.
Женька лежал на боку и никого не ждал. Ему не спалось. Не пил три дня. Замело. Не добраться.
– Кто там? Ты, мам? – обернулся он, когда услышал шаги.
– Это я, Жень.
– Маша?!
Женька не знал что делать. Что сказать. Как себя с ней вести. Она присела рядом на стул. Вся пахнущая свежестью, только что с мороза.
– Ну вот, смотри, Снегурочка. Это я, твой безногий Дед Мороз.
– Вижу.
– А раз видишь, то прямо сейчас можешь ехать обратно к себе в Москву. И по дороге скажи матери, чтоб не сводничала. Я инвалид, а не маленький мальчик.
– Я приехала к тебе не просто так. Мне нужно с тобой серьезно поговорить. Это очень важно.
Говорили долго. Всю ночь. И не только говорили. Под утро, утомлённые ласками и счастливые, лежали в постели и улыбались оба, как дети. Женька обнимал Машу, и впервые за долгое время ему не хотелось плеваться, пить и плакать.
– Глупенькая, зачем ты приехала сюда? Как мы теперь?
– Я люблю тебя, Женечка. Как настоящего мужчину.
– Ага, как половину настоящего мужчины.
– Не шути так. Не смешно. Я кончу институт и перееду к тебе. Мы поженимся. У нас будут дети. А ты меня любишь?
Женя помолчал немного. Вздохнул.
– С первого взгляда…
Заснули. Когда в окошках избы забрезжил серый январский рассвет, Женька проснулся, погладил и поправил на Машином лбу прядь родных и послушных волос, спросил:
– Машуль, а ведь мы ещё сползаем с тобой на наш костёр, правда?
Она открыла глаза и тихо прошептала:
– Конечно, сходим… На старое место.
– На наше старое место.
Уснули. Это был их последний разговор.
Валентина встала с кровати около пяти утра. Бабка Настя спала чутко.
– Куда ты, Валюшка?
– До ветру сходить.
– Ну сходи-сходи…
Бабка Настя успокоилась и заснула.
Валентина пошла к своей избе. Пыталась подслушать разговор. Без толку. Зашла в сени. Поковырялась там чего-то. И тихонько вернулась к бабе Насте – назад в тёплую постель.
Опытные печники потом гадали, как могла загореться изба. Все знали, что гореть она начала с крыши. Видно, под соломенной трухлявой застрехой с раскалённой асбестовой трубы скакнула куда-нито шальная искра. Запалилось прошлогоднее сено. Разошлось по чердаку. С восходом солнца уже горели стены, а крыша обвалилась внутрь.
Сначала она стояла со стиснутыми синими губами у горящей своей избы и молчала. Молчала и думала. Правильно ли всё сделала.
Когда послышались крики, уже потом люди увидели сумасшедшую, махающую руками и причитающую нечеловеческим визгливым голосом Валентину.
Бежали с вёдрами. С лопатами. С ломом. И кому бежать-то было? В Хотяжах двенадцать дворов. А зимой здесь живёт всего восемь человек, да и те старики.
Похоронили то, что от них осталось, на старом деревенском кладбище в одной семейной Женькиной оградке двумя холмиками. Накрыли венками.
В округе про их любовь стали выдумывать всякое. Один местный дьячок из приходской церкви, Женькин друг, даже стих сочинил:
Некоторым из наших деревенских нравится. Особенно тем, кто пьёт на могилке улыбающихся с фото и вечно юных Жени и Маши после Пасхи водку. Из наполненных Валентиной Ивановной рюмок. Читая эти высеченные на памятнике строчки. Молодёжь приходит. Чтит. Но ненадолго всё это, ребята. Ох, ненадолго.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.