По любви - [28]
Я и сам любил в юности ходить с ровесниками на костёр. С первой любовью пришлось расстаться. Женился совсем на другой женщине. Счастлив в браке. Дети есть. А тут что? О чём ещё писать? Что выдумывать?
Машенька! Женька! Валентина! Эх вы, дурачки-дурачки! Безумцы…
Вот и вся история.
Продаётся гармонь
Лёгкая декабрьская снежинка тихим вечером опускалась на землю. Она ритмично покачивалась своими кристаллическими крылышками, мечтая поскорее стать частью мягкого снежного ковра, покрывающего землю в большом и шумном городе с жёлтыми огнями уличных фонарей.
Но случилось по-другому, когда под волнами воздушных ударов от пролетающих мимо автомобилей она у самой земли подлетела вверх, пронеслась через Измайловское шоссе и опустилась на чёрный пластик плачущего звуками инструмента – русской гармони. Гармония звуков потрясла её. Снежинка, словно прошитая током, дрогнула, соскочила вниз на руку гармониста и растаяла, превратившись в малюсенькую капельку, похожую на слезу ребёнка.
Пётр Иваныч Паламарчук играл у станции метро «Партизанская» есенинскую «Над окошком месяц». Перед ним на асфальте лежал целлофановый пакетик, придавленный ледяной мелочью прохожих, а под ногами на картонке можно было разглядеть расплывшуюся от влаги надпись: «Продаётся гармонь. Недорого».
Чуть больше месяца назад Пётр Иваныч схоронил жену Любушку. Старость брала своё. От тоски и одиночества не было сил сидеть дома. Пошёл к людям. Играл для них. Кто-то откликался. Бросал ему мелочь и бумажки. Как всегда, молча. Как всегда, спеша. Полицейские ему улыбались. Жалели старика.
Руки озябли, когда к вечеру стало подмораживать. Прошло сорок дней со дня смерти Любушки. В этот день с утра на кухне Пётр Иваныч вырезал из картонной коробки квадратик и очиненным синим карандашом вывел тяжёлые буквы. Пообещал себе – больше не будет играть. Сегодня последний разок.
Достал из холодильника початую бутылку дешёвой водки. Сухой жилистой рукой налил полстакана. Выпил. Помянул, не закусывая горькую. И вышел на улицу, накинув на голову старую кроликовую ушанку, запихнувшись худыми руками в поношенное демисезонное пальто, ухватив в коридоре треугольную табуретку, став вдруг похожим на старого носатого и одинокого ворона…
Гармонь Петру Ивановичу досталась от брата-фронтовика. Григорий Паламарчук играл на ней 9 мая 1945 года в Праге в Великий День Победы, когда стало как-то сразу всё по-другому. Больше уже не надо было проливать кровь, отвоёвывая по уголку, по пяди дома, кварталы и покрытые воронками поля на этой безжалостной войне, терять боевых товарищей, стрелять и колоть врага. Можно было возвращаться домой – восстанавливать разрушенную безумным ураганом войны страну. Жить в почти позабытом мирном быту. Любить. Поднимать детей.
Брат Григорий двадцать лет после войны работал на стройках и умер от сердечного приступа прямо на работе, в маске сварщика, держа в рукавице неразжатой остывающей рукой прилипший к арматуре стонущий электрод.
Пётр Иваныч был самоучкой. Ещё в детстве, перед войной, глядя, как своими весёлыми наигрышами заманивает деревенских девок на гулянку старший брат, он поклялся, что обязательно научится играть на гармони. И научился. Засиживаясь за кнопочками целыми ночами. Переживая и стараясь. Был счастлив, когда первая чистая мелодия полилась из инструмента под его руками на глазах у изумлённого брата и родни. Песня за песней – они сдружились с гармонью.
Потом была Москва. Тётка Ульяна, приютившая деревенских пареньков в своей коммунальной квартирке, и ремесленное училище, в котором Пётр учился на токаря. И война с оборонным заводом, на котором мальчишки вытачивали снаряды, бьющие из русских пушек по врагу за слёзы наших матерей.
На заводе Петя встретил и свою Любушку – паяльщицу из соседнего цеха. Пел ей под гармонь добрые песни. После войны поженились. Любушка родила ему двух девочек-погодок, Танечку и Леночку, разлетевшихся, оперившись красотой юности, вместе с крепкими мужьями в разные концы Советского Союза.
Союза, развалившегося в начале девяностых до того, что дочери оказались за границей. Таня в Литве. Лена на Украине. Приезжали, правда. Гостили у стариков. Садились за праздничный стол в их двухкомнатной квартирке-хрущёвке. Пели всей семьёй песни под отцову гармошку.
Но и это уже в прошлом. С каждым годом жить становилось труднее. И последние пять лет встречались с дочерьми, зятьями и внуками мало. Любушка заболела. Упала на улице. Сломала шейку бедра. Слегла. Пётр ухаживал за ней. Как мог, старался помочь, подбодрить. Она улыбалась. Но ей становилось всё хуже и хуже. Умерла. Вызвал телеграммами дочек. Приехали. Похоронили. И снова уехали, пообещав звонить. Пока вот не звонили.
К вечеру подморозило со студёным ветерком. Он перестал играть. Гармонь никто не покупал, и Пётр Иваныч принялся негнущимися уже руками собирать мелочь, задумав уходить. Длинные пальцы с тёмными венами совсем не слушались. В эту минуту к нему подошёл бородачок с фотоаппаратом.
– Дед, можно тебя сфотографировать? Я занимаюсь фотографией. Снимаю людей. Ты не против?
Пётр Иваныч взял под мышку гармонь и поднял глаза.
После смерти матери и бабушки заботы о брате и сестре легли на плечи старшей сестры Исмы. Она отодвинула в сторону свои мечты, забыла о своих амбициях и посвятила себя Анике и Парвизу. И вот они выросли, и каждый пошел своим путем. Исма свободна и готова вернуться к университетской карьере. Но беспокойство за брата и сестру никуда не исчезло. Аника взбалмошна и слишком красива. А Парвиз выбрал темный путь – сгинул в мареве Ближнего Востока, стремясь понять их отца-джихадиста. Перед Исмой, Аникой, Парвизом и остальными героями романа встанет тяжелейший выбор, от которого им не уйти.
Знаменитый актер утрачивает ощущение собственного Я и начинает изображать себя самого на конкурсе двойников. Бразильский автор душеспасительных книг начинает сомневаться во всем, что он написал. Мелкий начальник заводит любовницу и начинает вести двойную жизнь, все больше и больше запутываясь в собственной лжи. Офисный работник мечтает попасть в книжку писателя Лео Рихтера. А Лео Рихтер сочиняет историю о своей возлюбленной. Эта книга – о двойниках, о тенях и отражениях, о зыбкости реальности, могуществе случая и переплетении всего сущего.
О ком бы ни шла речь в книге московского прозаика В. Исаева — ученых, мучениках-колхозниках, юных влюбленных или чудаках, — автор показывает их в непростых психологических ситуациях: его героям предлагается пройти по самому краю круга, именуемого жизнью.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Впервые в Российской фантастике РПГ вселенского масштаба! Технически и кибернетически круто продвинутый Сатана, искусно выдающий себя за всемогущего Творца мирозданий хитер и коварен! Дьявол, перебросил интеллект и сознание инженера-полковника СС Вольфа Шульца в тело Гитлера на Новогоднюю дату - 1 января 1945 года. Коварно поручив ему, используя знания грядущего и сверхчеловеческие способности совершить величайшее зло - выиграть за фашистов вторую мировую войну. Если у попаданца шансы в безнадежном на первый взгляд деле? Не станет ли Вольф Шульц тривиальной гамбитной пешкой?