По Гвиане - [2]
Склянки отбили шесть часов. Настало время обеда. Все пассажиры от мала до велика поспешили покинуть полуют и добраться до своих кают, ибо морская болезнь давала о себе знать, потому что из ста пассажиров семьдесят уже были больны.
К несчастью, состояние моря не позволяло открыть иллюминаторы, так что каюты были плотно закупорены, и страдавшие от икоты бедняги даже не могли найти слабое утешение, заменив завтрак, от которого они так мученически освобождались, несколькими глотками свежего воздуха.
В предыдущих путешествиях по морю я жестоко страдал от морской болезни, неизменно оказываясь побежденным в той неравной борьбе, что вела моя диафрагма с тошнотой. В общем, у меня были все основания страшиться плохой погоды. И надо же! Море штормило…
Но на этот раз, как ни странно, я держался хорошо. Я ел как обжора-людоед, а пил так, что от зависти могли бы побледнеть тени краснорожих тамплиеров былых времен.
По счастливой случайности моими соседями по каюте оказались морской врач первого класса доктор Ж. Крево[8] и капитан-лейтенант голландского флота, командир корвета «Аруба» господин Ван Мюлькен. Доктор Крево направлялся исследовать неизведанные районы верховьев Амазонки, а Ван Мюлькен должен был сойти в Суринаме, где ему предстояло принять командование морской базой.
Мы разговорились. Казалось, «Лафайет» шел в Америку только ради нас. Доктор Крево, невысокого роста, белокурый, подвижный и жизнерадостный, уже хорошо известен читателям «Журнала путешествий» описаниями двух своих экспедиций по Гвиане. Другой попутчик, господин Ван Мюлькен, как и подобает офицеру, отличался отличной военной выправкой, высоким ростом и крепким телосложением. Небольшие усики и белокурые волосы делали его лицо очень приятным. Не часто встретишь человека более симпатичного, хотя на первый взгляд он держался несколько отчужденно. Ко всему прочему это был человек незаурядного ума. Его познания не имели границ. В свои сорок лет Ван Мюлькен выглядел на тридцать. В тридцать один год он стал профессором судостроения в Голландской королевской академии морского флота. Ему предстояло провести в море около десяти месяцев.
После обеда мы поднялись на полуют. Ветер все крепчал, и волны вздымались все выше и выше, так что и килевая качка все усиливалась.
— Прекрасный бриз, — заметил голландский офицер.
— Я тоже нахожу его прекрасным, хотя и излишне «резвым», — согласился я.
— Увидите, что будет завтра. Он может задуть с удвоенной силой.
Эти простые слова заставили меня вздрогнуть. Тем не менее я оставался на своем посту до одиннадцати часов вечера, после чего отправился в каюту и лег в постель, проспав сном праведника до семи часов утра, несмотря на ужаснейший грохот волн, к которому добавлялась целая какофония звуков, доносившаяся из машинного отделения.
В семь часов утра зазвонил колокольчик, призывая пассажиров на завтрак. Стараясь не опоздать на утренний чай, я быстро оделся, но тут корабль так качнуло, что заняться утренним туалетом в полной мере не представлялось никакой возможности. Ударившись лбом о дверь, я зашатался, с трудом удержавшись в вертикальном положении. Зубная щетка никак не хотела попасть в рот, а мыло выскользнуло из рук и запрыгало по полу, словно испуганная лягушка. В довершение всего я никак не мог надеть ботинки.
Когда волна обрушивалась на корабль, накрывая иллюминаторы, каюта погружалась в полную темноту. Затмение длилось секунды две, после чего сероватый свет ненадолго проникал в наше временное жилище.
За столом я увидел человек двадцать, все как один с серыми, осунувшимися лицами.
Море продолжало бушевать, с каждым часом все сильнее. На корабле закрыли бортовые портики и открыли отверстия для стока воды.
К половине десятого — времени второго завтрака — положение стало еще хуже. На этот раз столовая оказалась полупустой, у всех присутствующих вид стал еще более удручающим.
Лампы на потолке и специальные подвески для стаканов и бокалов как будто отплясывали какую-то сумасшедшую сарабанду. Все вокруг звенело, трещало, качалось, катилось и рушилось.
Я почувствовал, как мою черепную коробку все более туго стягивает железный обруч, а на грудь наваливается какая-то тяжесть. Голова закружилась, а еда на тарелке показалась сделанной из гипса. Я вскочил и, пошатываясь как пьяный, побежал к лестнице, ведущей на полуют.
И вовремя… Меня рвало минуты три. Казалось, ничего более важного в этот момент для меня на свете не существовало.
Бледный, с залитым потом безжизненным лицом, я снова поплелся в столовую. Меня охватило желание обуздать морскую болезнь. И случилось почти невероятное: после полудня я почувствовал себя лучше. Ура! Я спасен, несмотря на продолжающуюся качку и сильные волны, что то и дело захлестывали палубу.
Мне захотелось обойти весь корабль от носа до кормы, чего не удалось сделать раньше.
Вахтенный офицер приказал поднять парус на фок-мачте, и качка стала чуть меньше.
Добравшись до полубака, я остановился, пораженный. До меня донеслись жалобные стоны, лай, блеяние, мычание, принадлежащие, несомненно, животным. Наверное, так стенали обитатели Ноева ковчега…
В очередной том Собрания романов популярного французского писателя Луи Буссенара (1847–1910) вошел впервые переведенный на русский язык роман «Похождения Бамбоша», завершающий авантюрно-приключенческую дилогию, в которую входит также роман «Секрет Жермены».Художник А. С. Махов.
Жизнь Жана Грандье насыщена приключениями. Открыв золотые россыпи в Клондайке, он вернулся на родину во Францию сказочно богатым. Но, одержимый жаждой путешествий, Жан не может жить спокойно. Создав отряд добровольцев, состоящий из таких же мальчишек, как и он, Жан отправляется в Южную Африку сражаться против английских завоевателей, где совершает головокружительные подвиги, полностью оправдывая свое прозвище — Капитан Сорви-голова.
Трое отважных французов, Альбер де Вильрож, Александр Шони и Жозеф, отправились на поиски клада алмазов. В стране, где смертельная опасность может предстать даже в виде растения или насекомого, им приходится сражаться с шайкой негодяев. Смелость и великодушие тройки европейцев помогают им обрести друзей в негритянском племени и благополучно закончить свои странствия.Перевод с французского Виктора Финка.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читатель пройдет вместе с героями романа через саванны, девственный тропический лес, преодолеет бурные реки, удивительные водопады в Южной Америке. Не раз удивится мужеству героя романа Шарля Робена и его спутников, не теряющих надежды на спасение в самых трудных обстоятельствах.
Роман «Адское ущелье» является вторым в эпопее, которую также образуют «Из Парижа в Бразилию по суше» и «Канадские охотники».Художник А. Махов.
Подлинное значение Владимира Маяковского определяется не тем, что в советское время его объявили «лучшим и талантливейшим поэтом», — а тем, что и при жизни, и после смерти его личность и творчество оставались в центре общественного внимания, в кругу тем, образующих контекст современной русской культуры. Роль поэта в обществе, его право — или обязанность — активно участвовать в политической борьбе, революция, любовь, смерть — всё это ярко отразилось в стихах Маяковского, делая их актуальными для любой эпохи.Среди множества книг, посвященных Маяковскому, особое место занимает его новая биография, созданная известным поэтом, писателем, публицистом Дмитрием Быковым.
Решил выложить заключительную часть своих воспоминаний о моей службе в органах внутренних дел. Краткими отрывками это уже было здесь опубликовано. А вот полностью,- впервые… Текст очень большой. Но если кому-то покажется интересным, – почитайте…
Непокорный вольнодумец, презревший легкий путь к успеху, Клод Дебюсси на протяжении всей жизни (1862–1918) подвергался самой жесткой критике. Композитор постоянно искал новые гармонии и ритмы, стремился посредством музыки выразить ощущения и образы. Большой почитатель импрессионистов, он черпал вдохновение в искусстве и литературе, кроме того, его не оставляла равнодушным восточная и испанская музыка. В своих произведениях он сумел освободиться от романтической традиции и влияния музыкального наследия Вагнера, произвел революционный переворот во французской музыке и занял особое место среди французских композиторов.
Вышедший в 1922 году этюд Н. Стрельникова о Бетховене представляет собой попытку феноменологического подхода к осознанию значения не только творчества Бетховена для искусства, но и всей его фигуры для человечества в целом.
Повесть А. Старкова «...И далее везде» является произведением автобиографическим.А. Старков прожил интересную жизнь, полную событиями и кипучей деятельностью. Он был журналистом, моряком-полярником. Встречался с такими известными людьми, как И. Папанин. М. Белоусов, О. Берггольц, П. Дыбенко, и многими другими. Все его воспоминания основаны на достоверном материале.
Книга повествует о четырех поколениях семьи Поярковых, тесно связавших свою судьбу с Киргизией и внесших большой вклад в развитие различных областей науки и народного хозяйства республик Средней Азии и Казахстана.