По факту исчезновения - [28]

— Задавался он много, а сам — так себе, пустой малый, — подытожил Урсу характеристику Суходольского.

— Ну, не скажи, — не согласился с ним капитан. — Попросту недооцениваем мы таких типов. А он, судя по всему, далеко не такой пустой. Зловредный.

Заканчивая разговор, Ермаков поинтересовался:

— Где он живет, знаете? И где друг его живет?

Урсу ответил, не раздумывая:

— Нет. Ни того, ни другого адреса я не знаю. Суходольский женился ведь, он сам говорил. А где живет — не рассказывал. Так что просто не знаю, чем вам помочь, — развел руками Урсу, — могу позвонить одноклассникам, если нужно, поспрашивать. Может, кто знает…

Понедельник. 18.30

На обратном пути Волин заскочил домой. Высаживая его у подъезда, полковник Николаев шутливо сказал:

— Отпрашивайся, Алеша, на ночь, — и добавил уже серьезно: — Торопись, машину пришлю через полчаса.

Волин кивнул. Яснее ясного: предстоит бессонная ночь. За день Суходольский обнаружен не был — проверили квартиры родителей и жены, установленных знакомых. Искали в столовых, кинотеатрах, на вокзалах — Суходольский не появлялся нигде. Предстояло продолжить работу и ночью. Суходольский уехать не мог. Судя по рассказу Лены, денег у него не было совсем, и он намеревался достать их любым путем. Ясно, что путь этот может быть и преступным.

Были приняты, казалось, все меры предосторожности. Целый день с Суходольской провела Таня Богданова, работник уголовного розыска. Тот магнитофон, что Лена, не удержавшись, стащила из квартиры Мавриди, она сдала в ломбард. Так что деньги у Лены были, но Суходольский не шел…

…Люся была дома. Чмокнув мужа в щеку, она побежала на кухню, по опыту зная, что он ненадолго, и на ходу крикнула:

— Позвони Печказовым, тебя Тамара разыскивала.

— Давно? — тревожно спросил Алексей Петрович, ставя на пол сына.

— Нет, с полчаса, может быть, или минут сорок.

— Не сказала, зачем? — Волин уже набирал печказовский телефон.

— Не сказала, — ответила Люся.

В трубке раздался голос Нелли Борисовны:

— Слушаю вас.

— Это Волин, — сказал Алексей Петрович и услышал, как облегченно вздохнула Печказова.

— Слава богу, Алексей Петрович, это вы…

— Что случилось? — перебил ее Волин.

И тут же заговорила Тамара Черепанова. Она, видимо, свято выполняла наказ капитана — при каждом звонке брала трубку второго аппарата.

— Алексей Петрович, опять звонок был. Слушайте, я записала:

«Деньги приготовьте срочно. Скоро снова позвоню и сообщу, как передать. Продавать меня не советую. Хуже будет». Разговор станция зафиксировала — мы недавно только трубку положили.

Тамара замолчала.

— Молодец, Тамара, — похвалил ее Волин, — обдумаем все, и я позвоню.

Итак, шантажист был здесь, в городе. И от замысла своего не отказался. Волин еще раз мысленно перебрал всех, кто как-то причастен был к делу: задержаны Курко, Албин и Чернов. На свободе Суходольский и Урсу… Но с Урсу вроде бы Ермаков разобрался, ему можно верить. Значит, остается Суходольский. Но до чего же дерзок! «Интересно, откуда звонил он на этот раз» — подумал Волин, доставая пальто. Он и забыл, что пришел домой поесть перед трудной работой. Из кухни выглянула раскрасневшаяся жена:

— На столе все уже, давай быстро!

Волин подчинился, передал пальто Алешке, погладил его по голове, подумав с огорчением, что некогда совсем побыть с сыном. Наскоро поев, выпив большую чашку крепчайшего кофе, Алексей Петрович вышел в сумерки. Машина начальника уже стояла у подъезда.

Понедельник. 20.00

Чернов продолжал молчать. Смотрел затравленным зверем и молчал. Не отвечал ни на какие вопросы. И невозможно было до него достучаться.

Николаев еще днем вызвал участкового инспектора Карцева, разъяснил обстановку, попросил:

— Соберите о Чернове все, что можно, даже в школу сходите. На завод. Почему он завод оставил? О жене справьтесь, ребенке. Так ли уж безнадежен этот разрыв? Озлобился он, — пояснил полковник.

— Озлобился, — согласился Карцев.

В кабинет полковника зашел озабоченный следователь прокуратуры Серов в темно-синем, ладно сидящем форменном костюме, подтянутый, строгий. За ним эксперт Пахомов. Николаев, хорошо изучивший своих ребят, видел едва сдерживаемую Пахомовым гордость. «Закончил экспертизы, — догадался он, — ах, молодец какой. Везет нам на криминалистов!»

Полковник был прав.

— Это черновики, — смущенно сказал эксперт, протягивая начальнику исписанные от руки листки, — я не успел оформить, но вот Николай Иванович, — он кивнул на Серова, — просил вам доложить.

— Просил, — кивнул головой Серов, — с такими данными можно твердые выводы делать. Смотрите сами.

Николаев взял первый лист. Опустив обширную описательную часть, нашел глазами крупно написанное слово: «выводы». Прочел. Ясно. Не ошибся Пахомов. Части отмычки из кожуха замка и стержни из квартиры Чернова изготовлены из остова детской коляски. «С высокой степенью квалификации», — написал эксперт.

Ах, Чернов, Чернов, куда приложил свои золотые руки!

Полковник взял следующий лист.

«…Представленные на исследование переплетения», — начал читать Николаев на другом листе, и Пахомов пояснил:

— Это шнур, которым Печказов был связан.

«…выполнены из шнура бытового плетеного с наполнением из отходов полиамидных нитей: артикул 48-030-01-58 производственного объединения «Химволокно». Диаметр шнура 5 мм. Цена 1 р. 90 коп. Этот шнур идентичен изъятому из квартиры Чернова мотку шнура».