По эту сторону Иордана - [13]
— Ладно, Валечка, не сердись. Иди поешь. Или помоешься сперва?
Валентина начинает плакать в голос. Стонет, обнимая подушку:
— …телевизора даже нет… там бы на пенсию через два года… жить больше не хочу…
Ничего смешного в этих словах нет, наоборот, но баба Неля не может удержаться от усмешки. И эта жить не хочет? Нет, голубушка, рано ты собралась, легко хочешь отделаться, перед тобой еще двое на очереди. Но тут же одернула себя, заставила пожалеть. Как ни бесит ее Валентина своей бездарностью и детской беспомощностью, баба Неля испытывает к ней некое как бы сестринское чувство солидарности, зная, что она все же ближе к ней и Циле, чем к Леночке с Юлькой, и все, что ей предстоит, начнется уже скоро.
— Валечка, а у нас сегодня, может быть, гость будет. Приведи себя в порядок, симпатичный такой дядечка.
— Какой еще гость?
— Приходил тут один местный, славный такой, средних лет, помогать нам хочет, а объясниться мне с ним трудно.
Валентина, поднявшая было голову от подушки, утыкается в нее снова, бормочет:
— Пусть Елена с ним объясняется.
А тут и Леночка пришла. Оживленная, деловитая, быстро подняла мать, отправила ее в душ, бабу Нелю даже в щеку чмокнула, ужинали? а Юлька где? а вы с Цилей уже гуляли? что же вы, копуши! поужинали бы все вместе.
— С каких это пор тебе хочется, чтоб мы ужинали все вместе? — недоверчиво спросила баба Неля.
— Да ни с каких, просто, — весело ответила Леночка. — А тебе разве не хочется? — И на бабу Нелю глянули Леночкины глаза, совсем как прежние, такие же ясные и голубые, только прочесть в них баба Неля уже не может ничего.
— Мне-то всегда хочется, — спокойно ответила баба Неля, прямо глядя в эти ясные глаза, и те сразу ушли в сторону.
— Ча-аю!
— Ну, дай ты ей ее чаю, — добродушно сказала Леночка. — А гулять, ну, пропустите один день, большая важность! Устала ведь, бабуля?
Баба Неля пошла в кухню ставить чайник. Ох, неладно что-то. Что-то нехорошее готовится. И снова усмехнулась баба Неля. Вон до чего дошло. Вместо того чтобы радоваться, что любимая внучка весела и приветлива, жду нехорошего.
Дала Циле чаю, та быстро-быстро поглотала.
— Теперь гулять? — смотрит на бабу Нелю пугливо. Неужели до сих пор помнит стычку с Юлькой? Не может быть, у нее память так долго не держится. Или другое что чувствует?
— А гулять завтра, хорошо?
— Завтра? — Циля думает. Баба Неля не уверена, сохранилось ли у Цили представление о том, что такое завтра. — Завтра тоже. И сейчас гулять.
— Завтра, Циля, завтра!
Циля опять думает. Спрашивает осторожно:
— А сегодня что?
Все у нее, оказывается, сохранилось.
— А сегодня ужинать будем. Все вместе.
Баба Неля начала было накрывать на стол, пришла в кухню Леночка, поди, бабуля, полежи в комнате, отдохни, и сама стала делать. Давно такого не бывало. Но баба Неля пошла, не все ли равно почему да отчего, лишь бы не на ногах.
Вышла из ванной Валентина, совсем другой человек. Приняла душ, смыла слезы, подобрала волосы — на десять лет моложе. Что значит сонная душа, кожа как у девушки, ни одной морщины, никакой краски не надо. Сними халат, оденься, попросила баба Неля, Валентина только губами дернула, ушла в кухню. Пожалуй, как раз губы подкрасить не мешало бы, они у Валентины бледные, вялые, углами вниз, всю картину портят. Сама баба Неля губы до семидесяти лет красила, без того и на люди не выходила — словно неодетая, а там все труднее стало, помада по морщинам под носом расплывается, возни много, начала забывать, потом и совсем бросила. А ей было к лицу, раньше ей многое было к лицу, даже в семьдесят про нее говорили «красивая старуха», тот еще комплимент, теперь и того никто не скажет.
А тебе надо? Да теперь уж, наверное, и не надо. Ни комплиментов, ни того, к чему они в конце концов приводят. И не жалко? Где же не жалко, жалко до ужаса, да ведь против природы не попрешь. Главное, жалко, что попользовалась мало. Еще при муже туда-сюда, хотя и в голову не приходило попросить, чего и сколько хотелось. Не такое воспитание. Что доставалось, то и ладно. А уж после смерти мужа и подавно, потянулось сухояденье. И недурна еще была баба Неля, но мужики побаивались — и большого женского семейства, и ее самой, властной водительницы этого семейства. И думать ей про это вроде было некогда. Хотя бывало, конечно, бывало… Баба Неля сладко потянулась, напрягла гудящие ноги, снова почувствовав себя на мгновение женщиной. Но тут же съежилась, облившись жаром от стыда перед самой собой. О чем вспомнила, бабуля, а? Смерти просишь — и туда же!
Да ведь я не про себя начала думать, а про Валентину, быстро оправдалась баба Неля. Не мне все это надо, а ей. Она-то и вовсе почти всю жизнь постом, так только с мужем, годик какой-то поигралась, по поверхности поскребла.
Поздно, поздно Валентине, но что-то говорит бабе Неле, что этот Гриша мужичок подходящий, трудностей не побоится. Опасно, конечно, — ну как разбудит спящую, да и в сторону? А главное, он если и клюнет, так на Леночку, а не на Валентину вовсе. Он и бормотал что-то на этот счет, не разобравшись толком в семейной конструкции. Спровадить бы Леночку из дому куда-нибудь — так не послушается, не прежние времена. Ох, Нелечка, Нелечка, учат тебя, учат, а ты все никак не отучишься, все за других планируешь… Баба Неля с кряхтением выбирается из Валиной кровати, идет на кухню.
В основу романа Григория Кановича положена история каменотеса Эфраима Дудака и его четверых детей. Автор повествует о предреволюционных событиях 1905 года в Литве.
Третья книга серии произведений Г. Кановича. Роман посвящен жизни небольшого литовского местечка в конце прошлого века, духовным поискам в условиях бесправного существования. В центре романа — трагический образ местечкового «пророка», заступника униженных и оскорбленных. Произведение отличается метафоричностью повествования, образностью, что придает роману притчевый характер.
Роман-трилогия «Свечи на ветру» рассказывает о жизни и гибели еврейского местечка в Литве. Он посвящен памяти уничтоженной немцами и их пособниками в годы Второй мировой войны четвертьмиллионной общины литовских евреев, олицетворением которой являются тщательно и любовно выписанные автором персонажи, и в первую очередь, главный герой трилогии — молодой могильщик Даниил, сохранивший в нечеловеческих условиях гетто свою человечность, непреклонную веру в добро и справедливость, в торжество спасительной и всепобеждающей любви над силами зла и ненависти, свирепствующими вокруг и обольщающими своей мнимой несокрушимостью.Несмотря на трагизм роман пронизан оптимизмом и ненавязчиво учит мужеству, которое необходимо каждому на тех судьбоносных поворотах истории, когда грубо попираются все Божьи заповеди.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Местечковый романс» — своеобразный реквием по довоенному еврейскому местечку, по целой планете, вертевшейся на протяжении шести веков до своей гибели вокруг скупого литовского солнца. В основе этой мемуарной повести лежат реальные события и факты из жизни многочисленной семьи автора и его земляков-тружеников. «Местечковый романс» как бы замыкает цикл таких книг Григория Кановича, как «Свечи на ветру», «Слёзы и молитвы дураков», «Парк евреев» и «Очарование сатаны», завершая сагу о литовском еврействе.
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Бен Уикс с детства знал, что его ожидает элитная школа Сент-Джеймс, лучшая в Новой Англии. Он безупречный кандидат – только что выиграл национальный чемпионат по сквошу, а предки Бена были основателями школы. Есть лишь одна проблема – почти все семейное состояние Уиксов растрачено. Соседом Бена по комнате становится Ахмед аль-Халед – сын сказочно богатого эмиратского шейха. Преисполненный амбициями, Ахмед совершенно не ориентируется в негласных правилах этикета Сент-Джеймс. Постепенно неприятное соседство превращается в дружбу и взаимную поддержку.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Роман «Эсав» ведущего израильского прозаика Меира Шалева — это семейная сага, охватывающая период от конца Первой мировой войны и почти до наших времен. В центре событий — драматическая судьба двух братьев-близнецов, чья история во многом напоминает библейскую историю Якова и Эсава (в русском переводе Библии — Иакова и Исава). Роман увлекает поразительным сплавом серьезности и насмешливой игры, фантастики и реальности. Широкое эпическое дыхание и магическая атмосфера роднят его с книгами Маркеса, а ироничный интеллектуализм и изощренная сюжетная игра вызывают в памяти набоковский «Дар».
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.