— Давай лучше еще раз массаж сделаю, — неуверенно предложила Луна. — А чай будет утром. Хорошо?
Панси перевела на нее измученный взгляд. В полумраке спальни растрепавшиеся волосы Лавгуд снова казались обрамляющей ее тонкое лицо пышной короной… снова. Как там, во тьме бункера, когда появившиеся из ниоткуда огромные глаза заслонили весь мир, всю боль и безысходность — и Панси захотелось утонуть в них. Ангел, подумала она тогда, захлебываясь от нахлынувшего на нее забытого, умиротворяющего ощущения теплоты и защищенности.
Сравнение показалось гротескным фарсом, когда, открыв глаза, она увидела сидящего рядом на постели «ангела» — и опознала в нем Луну Лавгуд. Скорее уж, на ангела походил Малфой — валяясь в полузабытьи, Панси время от времени слышала его голос, и мысль о том, что это и есть — смерть, приносила такое облегчение, что слабели мышцы, а сердце начинало заходиться от счастья.
Потому что — если Драко мертв, а тебе в глаза заглядывают прекрасные, как скачущий прямо в рассвет единорог, ангелы, то чем еще это может быть? Оказалось, что адом. Причем — прямо здесь, и на тот свет за ним отправляться вовсе не обязательно…
— Давай… — устало выдохнула Панси.
Черта с два я бы когда-нибудь согласилась с этой чокнутой, угрюмо подумала она. Черта с два я бы позволила ей прикоснуться к себе.
Черта с два я стала бы ее воспитанницей. Говорят, эта связь вынуждает наставника выжидать до окончания формирования, чтобы оба не загнулись, а потом разрывается навсегда — вон, как у Драко со Снейпом… вот только совершенно неясно, каким образом тогда здесь присутствует Поттер. Интересно, они и вправду спят вместе? Совсем, видать, Малфой от одиночества рехнулся… хотя, с другой стороны… с Поттером… гм…
— Я же объясняла тебе, — виновато вздохнула Луна, скользя блестящими от зелья ладонями по спине Панси. — Драко — наставник и для меня, и для Гарри. Вот мы и живем вместе.
— Маги не могут жить вместе, если между ними есть связь, — сквозь зубы процедила девушка. Способность Лавгуд копаться в чужих мозгах, о которой регулярно забывалось, раздражала до холодной ярости. — Это азы стихийной магии. Я, в отличие от тебя, в школе не только программные курсы изучала.
Луна на мгновение остановилась — и снова принялась втирать желтоватую мазь.
— А Драко говорит, что, наоборот, могут, — негромко возразила она. — Ну, то есть… если есть и физические… отношения. Тогда уже никак разъезжаться нельзя, если таких магов разлучить, они оба в первую же ночь умрут. Для чего, думаешь, Гарри Ритуал Разделения в прошлом году проводил? Он не хотел, чтобы Драко без него умер.
— Так он же все равно вроде как умер… — глухо пробормотала в подушку Панси. — Или вранье?
Мозг лихорадочно скопмоновывал и утрамбовывал полученную информацию в кучки. Разбираться и анализировать ее пока не представлялось возможным.
— Он сам так захотел, — отрезала Луна.
Панси поймала себя на странной мысли, что Лавгуд неприятна эта тема — и задумалась, откуда это могло вдруг прийти ей в голову. Так ясно, словно ей прямо об этом сказали.
— К тому же… — невпопад добавила Луна. — За это они уже заплатили. Оба…
Повернув голову, Панси внимательно посмотрела на нее из-под полуопущенных ресниц. Луна сидела, запахнувшись в тонкое полупрозрачное кимоно, оседлав ее ноги и задумчиво водя ладонями по спине, и сейчас глаза эмпатки говорили о том, что она вспоминает нечто, о чем ей не хотелось бы говорить.
Ей и присутствовать при этом в свое время не очень хотелось, неожиданно поняла Панси. Но так было надо… причем, даже не ясно, кому именно… и она терпела, терпела… а они…
Словно обрушившись из ниоткуда, замелькали картинки — отчетливые, с таким ярким эмоциональным привкусом, что его сила почти причиняла боль.
Лицо Драко — раскрасневшееся, с закушенной губой и закрытыми глазами, он лежит навзничь на подушках, тяжело дыша, матовая бледная кожа обнаженных плеч, его руки — на женской талии, и по его груди скользят пальцы с длинными ногтями…
Гарри — глаза пылают яростью, он кричит, наступая, вытянув вперед руку, и хочется сжаться в углу, испариться, лишь бы исчезнуть с его пути…
Презрительный, тяжелый, убийственно неприязненный взгляд Снейпа — ощупывает тебя, будто мокрицу, цедит что-то сквозь зубы, поглаживая тонкими нервными пальцами стоящий на столике хрустальный бокал…
Каменный коридор, полумрак тонет в неясном свете факелов, чье-то перекошенное лицо — далеко, в конце тоннеля, и серый гудящий поток, хлещущий оттуда, и страх, заставляющий слиться со стеной, чтобы спрятаться за шагающей впереди широкоплечей тенью…
Полурасстегнутая рубашка, открывающая безволосую смуглую кожу, и странный, будто обугленный, медальон, висящий на тонкой золотой цепочке, пальцы машинально трогают, поглаживают, теребят его…
Крик, почти визг — твой собственный? — и обрушивающийся откуда-то сверху водопад сбивает с ног сидящего на коленях Гарри, в его занесенной руке — нож, он раздраженно шипит, а под ним, распростертый на полу — Драко с пустыми, обезумевшими глазами, губы побелели, он что-то шепчет, а потом медленно прячет лицо в ладонях, плечи вздрагивают, и Поттер смотрит то на него, то на нож с почти суеверным ужасом, будто и не он только что…
