По другую сторону холма - [22]
Когда началась война, Гудериан с удовольствием вернулся к полевой работе; для вторжения в Польшу ему выделили бронетанковый корпус из группы армий «Север» под командованием Бока. Но основную массу танков передали группе армий «Юг» под командованием Рундштедта, так что поначалу у Гудериана во всем его корпусе оказалась только одна танковая дивизия. Этой 3-й дивизией командовал Гейр фон Швеппенбург, ранее бывший военным атташе в Англии с 1933 по 1937 год и занимавший более высокую должность до назначения Гудериана командующим первым танковым корпусом Германии в 1938 году. Оба они отличались волевым характером и настойчивостью, так что в начале польской кампании трения между ними естественным образом усилились, тем более что в распоряжении Гудериана была только одна танковая дивизия, на которую он делал упор в своих начинаниях. В таких обстоятельствах ему было трудно удержаться от того, чтобы не вмешиваться в сферу полномочий дивизионного командира, а Гейр фон Швеппенбург прямо советовал Гудериану заниматься делами корпуса и не лезть в его собственное дело. Но после прохода через Польский коридор Гудериану выделили еще одну танковую дивизию, и с этими двумя он совершил грандиозный и блестящий большой бросок в южном направлении от Восточной Пруссии до Брест-Литовска по тылам польских армий.
После этого многие танкисты надеялись, что Гудериана назначат главнокомандующим всех бронетанковых войск в наступлении на Францию. Когда же командование танковой группой для основного рывка через Арденны было передано генералу фон Клейсту, им показалось, что предубеждения старой школы взяли верх. Впрочем, Гудериана назначили ответственным за ударную группу — усиленный корпус из трех танковых дивизий. С их помощью он осуществил чистый прорыв, а затем воплотил в жизнь свою мечту, совершив глубокое стратегическое проникновение, перерезав коммуникации противника и обеспечив решающую победу.
История этой драматической кампании изложена в первых главах второй части данной книги. Сейчас же стоит упомянуть мнение самого Гудериана о двух его непосредственных начальниках. Помимо любопытных подробностей о личностях Рундштедта и Клейста оно косвенным образом показывает, что, когда у Гудериана были понимающие руководители, он не был таким уж «трудным» подчиненным, каким его часто изображают. «Фельдмаршал фон Рундштедт обладал очень тонким стратегическим умом — возможно, одним из лучших среди нас. Он предпочитал кавалерию танкам, но не препятствовал развитию танковых сил в отличие от других. Благодаря рыцарскому характеру фон Рундштедта служить под его началом было довольно приятно. Даже если он не разделял мнения своих подчиненных, брал на заметку и был склонен обсуждать их. Он открыто выражал свои взгляды даже перед Гитлером, который ценил его прямоту. Фельдмаршал фон Клейст также отличался благородным характером. В начале войны ему совсем не нравились танки, но в ходе кампании он поменял свои взгляды и научился использовать их правильным образом».
Может сложиться впечатление, что Рундштедт и Клейст умели управлять людьми лучше Гудериана и у них лучше получалось оценивать разные взгляды; в этом смысле они были более приспособлены для верховного командования. Такое же мнение высказывали мне некоторые из довоенных подчиненных Гудериана, хотя в других отношениях они им восхищались. Один из членов его штаба выразил это так: «Ему недоставало психологической способности чувствовать и ощущать свое положение, которой должен обладать главнокомандующий. У него не было дара спокойно выслушивать своих подчиненных или коллег: если их взгляды отличались от его взглядов, он не позволял договорить им, прежде чем отдавать приказы или принимать решения. Он был „лихим наездником“, и при этом удачливым, но у него не хватало психологического умения проникнуть в душу „лошади“, что крайне важно для хорошего наездника на классических скачках. Хотя в качестве организатора и руководящего эксперта бронетанковых войск он был незаменим».
Несмотря на всю беспристрастность этих людей, все же стоит заметить, что все они были кавалеристами и что я не слышал подобной критики от тех, кто с самого начала ратовал за танки. Гудериану пришлось на своем пути преодолеть так много препятствий, поставленных сторонниками кавалерии, что он, вполне возможно, просто терял терпение в общении с ними — подобно тому как это бывало с Хобартом в английской армии.
Кроме того, после тщательного изучения свидетельств французской кампании становится ясно, что умелое использование ситуации прорыва под Седаном, который превратился в решающий удар, было прежде всего инициативой Гудериана, и без него стратегическое решение такой важности принято бы не было. Его начальники, включая Гитлера, с опаской наблюдали за развитием событий, размышляя, не пора ли положить конец этому наступлению, но Гудериан уже «закусил удила». Его остановили только на последнем броске к Дюнкерку, и в результате британцам удалось отступить по морю, хотя «стоп-приказ» не повлиял на непосредственные результаты французской кампании.
