По другую сторону баррикад: Политические портреты лидеров Белого движения - [5]

Миллионы жителей Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока на практике познали, что такое колчаковщина. Насильственная мобилизация в колчаковскую армию, расстрелы, подавление выступлений рабочих в Омске и Куломзино, наказание плетьми, привязывание к хвосту лошади революционеров и многое другое помнят жители этих регионов. Непомерно дорогую цену — десятки тысяч жизней — заплатили трудящиеся России, чтобы ликвидировать ее.

В народную память и общественное сознание Колчак вошел как отнюдь не сказочная, а реальная злая сила. В 20-е годы им пугали непослушных детей, его именем оскорбляли друг друга. В Сибири Колчаком называли злых деревенских кобелей и всех лошадей, оставленных отступавшими колчаковцами взамен свежих крестьянских. Колчак стал одним из популярных персонажей сибирского фольклора.

Корнилов Лавр Георгиевич (18.VIII.1870 — 13.IV.1918 гг.)

Небольшого роста, худощавый, кривоногий, прямолинейного и жесткого характера, Корнилов выделялся клинообразной бородкой и пышными элегантными усами, а также раскосыми глазами и скулами своих монгольских предков. Родился он в Усть-Каменогорске, уездном городе Семипалатинской губернии в семье коллежского секретаря, выходца из казаков. В 1883 г. его приняли в Омский кадетский корпус, а по окончании корпуса — в Михайловское артиллерийское училище в Петербурге. В 1892 г. был направлен подпоручиком в Туркестанскую артиллерийскую бригаду. Находясь на службе, Корнилов занялся изучением туркменского языка, что впоследствии принесло ему большую пользу. Через четыре года поступил и в 1898 г. закончил с серебряной медалью Академию Генерального штаба. Числился в разведке Туркестанского военного округа и занимался исследованием восточных провинций Персии.

Война с Японией принесла Корнилову боевую славу и Георгиевский крест 4-й степени. После — генерал-квартирмейстер Генерального штаба, в 1907–1911 гг. — военный атташе в Китае. Затем короткое время командир Эстляндского полка под Варшавой, начальник 2-го Заамурского округа пограничной стражи.

С самого начала мировой войны Корнилов на фронте в качестве командира дивизии. По свидетельству А.А. Брусилова, в подчинении которого находился, Корнилов жаждал отличиться, обладал горячим темпераментом. Необдуманными действия ми не раз ставил свою дивизию в трудное положение, оборачивающееся большими потерями. «Странное дело, генерал Корнилов свою дивизию никогда не жалел: во всех боях, в которых она участвовала под его начальством, она несла ужасающие потери, а между тем офицеры и солдаты его любили и ему верили. Правда, — замечает Брусилов, — он и себя не жалел, лично был храбр и лез вперед, очертя голову»[12]. Однажды завел дивизию в окружение, из которого едва вырвался, но обрек на пленение около 2 тыс. человек, бросил всю артиллерию и часть обоза. Этот случай мало чему научил его. Уже в 3-й армии он снова завел 48-ю дивизию в окружение. 29 апреля 1915 г. сдал в плен 3500 человек и штаб во главе с собою. Находясь в замке венгерского князя Эстергази на положении пленного, Корнилов много читал, но почти исключительно о Наполеоне. Находившийся там вместе с ним генерал Мартынов Е.И., под командованием которого Корнилов служил еще в Маньчжурии, впоследствии написавший о нем книгу, свидетельствует: «В это время Корнилов был еще черносотенцем и, читая в австрийских газетах о борьбе царского правительства с прогрессивным блоком Государственной думы, неоднократно говорил, что он с удовольствием перевешал бы всех этих Гучковых и Милюковых».

В конце 1916 г. Корнилов, переведенный в военный госпиталь города Кессига для лечения нервного расстройства, с по мощью фельдшера чеха Франца Мрняка в форме австрийского солдата с подложными документами добрался до румынской границы поездом и перешел ее. В штаб одной из частей русской армии он явился в изодранном нижнем белье, побитый и растрепанный. Побег из плена способствовал созданию вокруг него ореола мужества и отваги, который окружал Корнилова и к моменту свершения Февральской революции.

В марте 1917 г. по настоянию лидеров Думы, искавших популярную личность, способную помочь восстановить порядок и спокойствие, Корнилов назначается главнокомандующим Петроградским военным округом. Как отмечает Мартынов, в области политики Корнилов оставался «совершенным профаном…». Он плохо разбирался в противоречиях различных политических групп и классов, не видел различия между умеренными социалистами Петроградского Совета и большевиками по отношению к войне и обороне. В разгар апрельских событий он потерял терпение и вызвал артиллерию, намереваясь использовать ее против демонстрантов. Однако этот приказ был немедленно отменен Петроградским Советом. В ответ Корнилов подал в отставку и выехал на Юго-Западный фронт, полный чувства неприязни к Советам и Временному правительству за их «мягкотелость к внутренним врагам России»[13].

Начало июньского наступления войск Юго-Западного фронта застало Корнилова на посту командующего 8-й армией. Части армии в первый период наступления имели успех. Они захватили древний город Галич, взяли в плен 12 тысяч вражеских солдат и 200 артиллерийских орудий. Победная реклама в то время, когда русское наступление на других направлениях было отбито, увеличила популярность Корнилова среди «правых». Он превратился в очень влиятельную политическую фигуру. И одной из первых акций А.Ф. Керенского после вступления 8 июля на пост премьер-министра явилось назначение Корнилова главнокомандующим Юго-Западным фронтом. Возвращаясь поездом в Петроград после совещания в Ставке 16 июля 1917 г., Керенский сделал выбор в пользу «твердой руки» — Корнилова, потому что, заключил он, Брусилов вел курс «с ориентацией на массы больше, чем на командный состав». В 2 часа ночи 19 июля Временное правительство назначило Корнилова верховным главнокомандующим.