По дороге на север - [8]

Год назад, дядюшка.

Тебе хорошо должно быть известно, какие бедствия терпит там наше святое воинство.

Все потому что, те, кто остался здесь, дома, вместо того, чтобы помочь нам, погрязли в ересях…

Ты хочешь сделать положение наших воинов еще более тяжелым?

Мы клялись, что вырвем Святую землю из рук неверных! — с возмущением воскликнул Вильгельм.

Пока что, племянник, своим неразумием ты мешаешь нашей святой борьбе. Или ты забыл, что эта девушка — внучатая племянница Иерусалимского патриарха? Если ты хочешь когда-нибудь вернуться на Святую землю, позаботься, чтоб больше ни один волос не упал с ее головы.

Теперь, когда я стал сэром Статтоном, я могу и не возвращаться в Святую землю, — ответил Вильгельм.

Голубые глаза настоятеля Ильской обители сурово блеснули.

Разумеется, ты можешь остаться здесь, сэр Статтон, вопреки данной тобой рыцарской клятве. И тогда, обещаю, я отлучу тебя от церкви.

Оставшись здесь, я снаряжу в Святую землю отряд. Сто человек будут сражаться вместо одного рыцаря. Я не нарушу своей клятвы. А тамошние христиане — еретики, немногим лучше неверных, — заносчиво произнес Вильгельм.

В год, когда твой отец взял в жены племянницу Иерусалимского патриарха, ее отец, киликийский полководец, выставил трехтысячный отряд местных христиан. Это позволило нашим воинам удержать Крак-де-Шевалье. Местные христиане помогают нам строить наши крепости и оборонять их. Как ты думаешь, что они сделают, когда узнают что их родственница и все ее дети мертвы? Что сделает твоя сотня йеменов, когда все местные христиане повернутся против нас или, того хуже, перейдут на сторону неверных?

Такого не случиться, — смятенно пробормотал Вильгельм.

Такого не случиться, если твоя сестра останется в живых. Ты выдашь ее замуж.

Выдам замуж? Никто не захочет жениться на этом бесовском отродье.

Позволь, Вильгельм, если ты дашь за ней хорошее приданное, я не прочь заполучить этот уголек, — произнес молчавший доселе и внимательно слушавший сэр Генрих Литтон.

При рождении я обещана отцом сэру де Лиллю. Он мой нареченный жених, — с вызовом произнесла Рейчел.

Сэр де Лилль? Насколько я помню, он сейчас в плену у сарацин на Святой земле и родственники отказались платить за него выкуп, — ехидно парировал младший из Литтонов, Седрик.

Какая разница! Не дам я никакого приданного, — огрызнулся Вильгельм.

Племянник, ты дашь девушке приданое, ровно такое же, как дал бы ее отец, — сурово сказал настоятель.

Я дам за ней тысячу золотых монет, не больше, — мрачно ответил Вильгельм.

Друг мой, да за тысячу золотых ее даже в монастырь не примут. Вот пастбища в Доре, они как раз на границе наших владений, и лесные угодья за ними — другое дело.

Обойдешься, — фыркнул сэр Статтон.

Право, Вильгельм, после всех богатств, что я видел в замке, и что достанутся тебе, я прошу сущую безделицу. Я еще очень великодушен, учитывая, что неизвестно где она была все это время, и что с ней могло случиться.

Девушка невинна, ее привел сюда кто-то из крестьян. Вильгельм, ты дашь за ней земли, что просит сэр Литтон.

Ладно, черт вас дери! — выругался тот.

Земли и тысячу золотых, — уточнил старший из Литтонов.

Решено — непререкаемым тоном произнес аббат. — Я совершу обряд венчания нынче вечером.

Я не пойду под венец с убийцей моей семьи. И я требую божьего суда — громко сказала Рейчел, но ни один из мужчин словно и не слышал ее.

Гнев и печаль сковали сердце Рейчел в те короткие часы, что она провела в келье в одиночестве. Ничем не украсила она себя, как подобало бы невесте, даже мысли об этом у нее не возникло.

Трое мужчин, решивших сейчас ее судьбу, были ей равно ненавистны. Сводный брат, так и не простивший отцу второй женитьбы и так люто ненавидевший его новую семью, что не остановился и перед убийством. Его родичи Литтоны, воспитавшие его и день за днем подпитывавшие его ненависть, соучастники его преступления. Они приехали в Статтон, вооруженные до зубов, якобы решать старый земельный спор, а на деле им не терпелось исполнить свои кровожадные планы. И хотя Генрих Литтон с самого начала положил глаз на Рейчел, отец отказал ему, ибо она была обещана другому.

Мысли девушки обратились к сэру де Лиллю, ее нареченному жениху. Она никогда его не видела, а теперь, скорее всего и не увидит. Девушку не столько волновало обязательство, данное отцом, а теперь почти нарушенное, — такое случалось — нет, она понимала, что сэр де Лилль ей не защитник, рассчитывать на него не приходилось. Будь он здесь, в Британии, возможно, он вызвал бы на поединок сэра Литтона, сражался бы с ним и победил. Возможно, он отомстил бы за смерть ее семьи, и алчность Вильгельма, не в последнюю очередь подхлестывавшая его ненависть, осталась бы неутоленной. Возможно… А пока он томится в сарацинском плену, и даже его собственные родственники отказались ему помочь.

Дядя Уилфрид, к которому она бежала, на чью защиту надеялась… Его совесть чиста, он сделал необходимое — убедился в истинности ее веры, сохранил ей жизнь, утихомирил племянника и его родню. Его мудрое решение обеспечило равновесие сторон. И он обрек Рейчел на верную, мучительную, но медленную смерть в Литтоне, среди ненависти и отчаяния. Ему не было до этого дела. Его заботы лежали много выше — в сферах политических и богословских. Его равнодушие было холоднее ненависти, которую питал к девушке ее сводный брат.