Плывущие против течения - [44]

Поглощённый своими мыслями, Дзиро вздрогнул, когда Хейтаро внезапно остановил велосипед. Перед ними на столбе висела дощечка: «Проезд воспрещён».

- Ничего не понимаю… - словно про себя сказал Хейтаро, вглядываясь в даль.

Дзиро проследил за его взглядом и увидел вдали у обрыва знакомый маленький храм богини Каннон, окружённый группой стройных криптомерий. Но что это? Неподалёку от храма виднелись бараки, покрашенные в зелёный цвет, а рядом с ними торчали окутанные маскировочными сетями стальные хоботы орудий.

- Значит, амеко устраиваются и на холме Бубенцов, - пробормотал Хейтаро.

В воздухе послышался нарастающий рокот моторов, и со стороны моря показался большой американский самолёт. Он шёл как-то боком и низко-низко пролетел над храмом богини Каннон, чуть не задев верхушки деревьев. Когда он проплыл над их головами, Дзиро заметил, что один из винтов у него не вращается.

- Видишь? - спросил он, задрав голову.

- Вижу, - улыбнулся Хейтаро. - С моря летит. Наверно, корейцы всыпали… еле тащится. - Хейтаро резко повернул велосипед. - Ну, садись, Дзиро. Поедем другой дорогой!

Почти у самого спуска к берегу кто-то окликнул их.

- Сирасу? - обрадовался Хейтаро. - Куда направляешься?

Перед ними стоял пожилой мужчина с загорелым высохшим лицом, закутанный в рваное жёлтое одеяло. В руках он держал коромысло.

- За сучьями. Собираем по ночам, чтобы сторожа не видели… Младший брат? - кивнул он головой в сторону Дзиро.

- Ну, как живёте? - спросил Хейтаро, предлагая ему сигареты.

- Как живём? - невесело улыбнулся Сирасу. - Сам знаешь. Похвастаться нечем…

- Скоро к вам нельзя будет подъехать.

Сирасу усмехнулся:

- Да, и к нам понаехали эти амеко. Хотят снести храм богини Каннон. Староста говорит, что на вершине холма Бубенцов у них будет пост противовоздушной обороны.

- А другого места не могли найти?

Староста говорит: место удобное, высокие деревья… А другие места оголённые.

Сирасу нагнулся к Хейтаро и что-то прошептал ему.

Лицо у Хейтаро расплылось в улыбке.

- Молодцы, молодцы! - сказал он. - И меня не забудьте. Это ты придумал?

Сирасу выпрямился, и глаза у него молодо блеснули:

- Что ж, не зря солдатом семь лет отслужил.

Прощаясь, Сирасу ласково положил свою руку на плечо Дзиро:

- И у меня ведь такой парень есть. Главный мой помощник… До свиданья!

Зябко поёживаясь, он стал подниматься в гору.

Тяжёлые клубящиеся тучи всё ниже опускались на море. Потом сильный, порывистый ветер погнал их к берегу, к изъеденным штормами утёсам и скалам. Неистовый рокот нарастал на море. Оно легко взметало вверх гигантские темно-зеленые валы, вспененные гребни которых, казалось, рвались в единоборство со свинцовым небом.

Ветер со свистом срывал клочья белой пушистой пены и пригоршнями бросал их на прибрежный песок, на прижавшиеся к скалам домики рыбачьей деревушки.

Построенные из случайных даров моря - выброшенных на берег полусгнивших досок, брёвен и листов фанеры, - эти лачуги дрожали, как в ознобе, от каждого порыва ветра. Их жалкие кровли жалобно стонали, словно старались высвободиться из-под тяжёлых камней, которыми были прижаты к стенам лачуг.

Братья осторожно спустились к деревушке по узкой скользкой тропинке.

Быстро темнело. Две женщины на берегу разводили костёр из валежника и высохшей морской травы. Этот костёр должен был служить маяком для тех, кто находился в море.

На песке лежали широкодонные и тупоносые рыбачьи кунгасы. В сумерках они казались тушами диковинных чудовищ, выброшенных морем на берег.

Хейтаро и Дзиро старались держаться ближе к скалистому откосу, спасаясь от холодных водяных брызг.

Скорее бы добраться до харчевни Мураты! В такое ненастье, наверно, большинство рыбаков остались на берегу. Многих из них можно будет встретить в харчевне.

Пройдя немного берегом и поднявшись по тропинке, устланной плоскими белыми камнями, братья оказались у бревенчатой харчевни. Под её крышей раскачивался пожелтевший бумажный фонарь. Тусклый свет освещал прибитую рядом с дверью фанерную дощечку, на которой было затейливо выведено охрой: «Милости просим!

Дёшево! Вкусно!»

Хейтаро поставил велосипед под навес, около кадок и соломенных кульков, и вошёл вместе с Дзиро в харчевню. Две масляные лампы плохо освещали комнату с земляным полом, наполненную густым табачным дымом, прогорклым запахом бобового масла и соевого теста. За столиками, уставленными глиняной посудой, сидели рыбаки. Одеты они были в старые, заплатанные рубахи; только у некоторых сохранились зелёные солдатские куртки, сильно потрёпанные и побелевшие от впитавшейся морской соли.

- Хейтаро! - раздался радостный возглас. - А это кто с ним? Никак, Дзиро?

Конечно, он!

Шлёпая соломенными сандалиями, к ним подошёл толстяк с лысой головой, хозяин харчевни Мурата. Рыбаки поднялись из-за столиков. На стенах зашевелились их тени.

- Здорово, Хейтаро!

- Откуда к нам в такое ненастье?

Мурата усадил гостей под лампой, и рыбаки стали придвигать к ним свои столики.

Остановившись за стулом Хейтаро, владелец харчевни принялся укорять его:

- Совсем забыл нас! Уж месяц, как не видели тебя…

Из-за бамбуковой занавески, на которой деревенский художник изобразил сверкающую своей белоснежной вершиной Фудзияму, показалась краснощёкая супруга владельца харчевни - госпожа Курико. Оба брата привстали со своих мест и поклонились ей.