Плыви, кораблик! - [2]

«Значит, это она и есть! Это мы к ней шли. Шли, шли и пришли!» – подумала Белая Шапочка и ещё больше растерялась. Если бы она была одна, то сейчас, скорей всего, просто бы убежала, не выполнив никакого поручения. Зато Красная Шапочка – будто не она только что сердито бормотала «противная бабка», будто ей очень приятно было наконец увидеть перед собой Анну Николаевну Полунину, – Красная Шапочка улыбнулась скромненько и проговорила как ни в чём не бывало:

– Здравствуйте! Мы к вам.

– Ко мне? – недоверчиво спросила старая женщина.

– Да, у нас поручение, пионерское поручение, – спешно проговорила Красная Шапочка. – Мы вам будем помогать!

– Это как же помогать? – всё так же недоверчиво спросила старая женщина.

– Ну, может, вам надо за хлебом сбегать или в аптеку?

– Мне? – рассердилась старая женщина и уже хотела захлопнуть двери, но вдруг словно что-то вспомнила. – В аптеку… Ну, ладно, заходите…

Женщина, шаркая тапочками, шла впереди по длинному полутёмному коридору и сзади у неё колыхался угол обвязанного вокруг поясницы платка. Пройдя следом за ней, девочки оказались в большой с высоким потолком и широким окном комнате. Комната была просторная, светлая, но какая-то неуютная, совсем не похожая на чистенькие квартиры с новой полированной мебелью, как было дома у девочек.

Девочки исподтишка разглядывали пузатый буфет с мелкими подслеповатыми стёклами в дверцах, кровать – не деревянную, а металлическую, с тусклыми серебристыми спинками. Но пожалуй, больше всего их внимание привлекла шаткая, похожая на лесенку башенка, заставленная книгами. Такой башенки не было ни у них, ни у кого из знакомых, и девочки не знали, что она называется этажеркой.

На верхней полке этажерки стоял трёхмачтовый кораблик с белыми, а точнее, желтоватыми парусами. Он одиноко возвышался над голой поверхностью полки.

– Кто же это велел вам в аптеку ходить? – спросила женщина, роясь в ящике буфета.

– Это на пионерском сборе поручили – помогать одиноким людям, у кого родные погибли на фронте, отважно сражаясь за Родину, – стала объяснять Красная Шапочка. Вроде бы она объясняла всё верно, как говорили на сборе. Но почему-то, когда говорили на сборе, эти же самые слова звучали по-другому. А сейчас… Сейчас Белая Шапочка, слушая подружку, ощущала неловкость. Но Красная Шапочка этого не замечала: – Вот мы и взяли шефство. Тимуровская работа, – продолжала она.

Старая женщина усмехнулась. Даже не усмехнулась, фыркнула острым, похожим на пирамидку носом так, что на нём дрогнули очки, которые она надела, перед тем как стала рыться в буфете.

– И долго вы будете работать?

– Не знаем, – ответила Красная Шапочка. – Сколько скажут.

Белая Шапочка тихонько толкнула её в бок. Сначала развыступалась, а теперь и вовсе! Всё-таки не очень удобно прийти помогать человеку и сразу же сказать ему, что и пришли-то потому, что прислали, и помогать-то будем, пока велят. Поэтому она проговорила несмело:

– Мы будем… сколько Вам будет нужно… Мы и в магазин можем… И вообще…

Старая женщина нашла наконец то, что искала в ящике, – рецепт. Некоторое время постояла, раздумывая, а потом опять подошла к буфету, достала из другого ящика кошелёк, медленно отсчитала деньги:

– Ну, ладно, коли так, сходите в аптеку, а то страх божий надоело одалживаться, – сказала она непонятно.

Красная Шапочка взяла рецепт и деньги, и девочки двинулись к дверям, но старая женщина кивнула на Красную Шапочку:

– Ты сходи, а она, – указала она на Белую, – пусть останется.

«Боится, мы утащим её несчастные деньги», – обиженно подумала Белая Шапочка. Ей очень не хотелось оставаться одной в чужом доме с этой неприветливой старухой, но она не посмела возразить, тем более, что её бойкая подружка уже успела выскочить из комнаты и быстро протопала сапожками по коридору. Гулко хлопнули входные двери, и квартира снова застыла в тишине.

Белая Шапочка неловко стояла на том самом месте, где остановил её голос старухи. Та, будто не замечая её, подошла к буфету, упрятала в ящик свой кошелёк.

– Садись! – сказала она, словно внезапно вспомнила о девочке. Белая Шапочка хотела было сесть на стоящую рядом кушетку, но старая женщина сердито закричала: – Куда ты! Сюда нельзя! – И когда девочка испуганно отступила, пробормотала: – Вон стул.

Белая Шапочка, как была в пальто с ранцем за плечами, осторожно присела на краешек стула. Старая женщина опустилась на кресло и опять, казалось, забыла о девочке. Белая Шапочка не смотрела на старуху, но всё равно видела её сухое лицо, неподвижно застывшую маску желтоватой кожи.

Красная Шапочка между тем сбежала вниз по лестнице и, выскочив из парадного, чуть не налетела на всё ещё прохлаждавшегося у подъезда Коренькова.

– Светка, ты куда? – закричал Кореньков, от неожиданности называя Свету не по фамилии Мурзина и не по кличке Мурзилка, как обычно, а по имени – Света.

– Ага, не пошёл с нами, а там такие корабли! – подразнила мальчишку Света.

– Врёшь ты всё! – сказал Кореньков.

– А вот и не вру. Сам посмотри, если не веришь. Я – в аптеку, – помахала рецептом Света, зажимая, чтобы не растерять, в кулаке мелочь, – а потом – опять к ней. Пошли?