Плюсквамфутурум - [64]

— Да, конечно, позвольте представиться: я член президента.

— Кто, простите???

Я немного обомлел. Конечно, я знал, что президент России хочет меня увидеть, но я полагал, что он встретит меня целиком, а не фрагментами. Моё удивление не осталось незамеченным.

— Нет, что вы, что вы! — воскликнул член президента. — Не в том смысле! Я кто-то вроде глашатая или порученца. Вот, взгляните.

Перед моими глазами раскрылось и тут же закрылось удостоверение, свидетельствующее, что предъявитель сего, господин Д., является Чрезвычайным и Уполномоченным Членом Президента по общению с населением.

Мы приблизились к блокпосту у Спасской башни, где в карауле возле бронетранспортёра стояли пятеро солдат. Чрезвычайный член вцепился в мой локоть мёртвой хваткой и буквально протащил меня мимо них, по пути так гаркнув часовым «Он со мной!», что в них что-то хрустнуло. Мы торопливо обогнули шлагбаум.

По ту сторону Спасской башни нас встретили три танка, стоявшие прямо напротив ворот. Это были настоящие стальные танки; их почтённый возраст не могла скрыть даже свежая краска. Метрах в двухстах впереди за мешками с песком размещалась миномётная батарея. Я аккуратно посмотрел налево: на небольшой посадочной площадке располагалось два пожилых, но ещё, судя по всему, работоспособных вертолёта военного типа.

— Какие здесь солидные укрепления, — сказал я, оглядываясь.

— Конечно же! Как же иначе! Это же Кремль! Отступать некуда — за нами только Москва-река. У нас нет возможности сбежать на подлодке в Антарктиду, да и на вертолёте, как показывает мировая практика, не всегда получается улететь, поэтому мы принимаем все необходимые меры предосторожности. Как-никак здесь живёт и работает президент. Лет тридцать пять назад многие выходили на площадь протестовать, и это ужасно мешало работать. Сначала мы разгоняли митингующих, но потом господин президент придумал гениальное решение: если в Москве не будет площадей, то людям будет некуда выходить с протестами!

— Да?

— Нет, ну конечно, мы не все площади убрали. Только центр Москвы. Красную и Манежную перекопали, Пушкинскую застроили жилыми домами, а на Болотной разместили несколько дотов и пулемётную вышку…

Мы обогнули миномётную батарею. Солдаты с любопытством посмотрели на нас, но остановить не решились. Я увидел, что из склона Боровицкого холма вырастает громадный бетонный бункер, по всей видимости, способный выдержать даже прямое попадание из знаменитой гаубицы «Гамма мёрзер».

— Скажите, а где у вас здесь бронепоезд? — как бы невзначай поинтересовался я.

— Он не здесь, — бросил мой собеседник. — Стоит на Брянском вокзале. Правда, это уже совсем запасной вариант. Зато в нём хватит топлива, чтобы в случае необходимости добраться до черноморских баз, где наготове ждёт быстроходный катер. — Как всё продумано, — заметил я. — Но хочу заметить, что путешествовать поездом крайне небезопасно. Могут арестовать в любой момент.

Вы правильно делали, что добирались до Москвы инкогнито, — похвалил он меня, ловко уходя от темы. — Если бы вы вели себя как обычный человек, то вас бы очень быстро взяли. Понимаете, наши спецслужбы умеют арестовывать только законопослушных людей. Вы же действовали как настоящий преступник: переодевания, смена электричек, поддельные документы… Я восхищён вами.

— Разве у меня подделка?

— Ах да, конечно же, нет, у вас настоящие. В общем, вы обыграли наши спецслужбы.

Обогнув колокольню (там располагался наблюдательный пункт и блестели линзыартиллерийского дальномера), мы перешли Соборную площадь и поднялись по лестнице Грановитой палаты, миновав ещё один охранный пост. Пулемётчик с нарукавной нашивкой «ЛКПВП» посмотрел на меня с плохо скрываемым сомнением, но промолчал и даже козырнул нам. Член президента ударил по двери кодовым стуком. Ворота отворились.

На моё удивление, внутри никого не было. Мы миновали высокую залу, расписанную фресками. Под потолком шла богатая позолоченная лепнина. Мягкая красная ковровая дорожка заглушала наши шаги. Дорогой дубовый паркет матово сиял в свете роскошных золотых люстр.

Президент примет вас в своем малом кабинете, — пояснил член президента. — Нам нужно спешить.

Двери на вершине лестницы были закрыты. Сбоку на стене располагался домофон в виде бронзовой львиной морды.

— Откройте, это мы! — радостно сказал льву в пасть член президента. В стене послышалось какое-то жужжание. Тяжёлые двери открылись, и мы одновременно перешагнули через порог. Чрезвычайный член снова сжал мой локоть, словно боялся, что я сейчас ударю его по голове и сбегу.

— Господин президент Российской Федерации! — торжественно провозгласил он. — Я привёл его!

После путешествия по роскошным коридорам я ожидал увидеть что-то потрясающее и похожее на тронный зал в королевском дворце, но даже не мог представить себе, что окажусь в большом кабинете с крайне простой, на грани аскетизма, отделкой. Наверное, так бы мог выглядеть кабинет советского партийного функционера: на секунду мне показалось, что я попал не в будущее к президенту, а в прошлое к секретарю калининградского обкома Коновалову, чтобы лично высказать ему своё недовольство по поводу сноса Кенигсбергского замка. Стены были обшиты жёлтыми панелями из древесно-стружечных плит. Вдоль них стояли шкафы сурового стиля, характерного для мебели ленинградского древтреста. На полках в рабочем беспорядке лежали книги и папки бумаг. Неподалёку, возле двух больших сейфов, висела большая карта России. Дальше шли стол того же сурового стиля с документами, стол с компьютером (это был импортный агрегат футуристического вида) и ещё один большой стол, за которым сидел сам господин президент в белоснежной рубашке и красном галстуке. Одну из стен украшало большое панно с металлическим двуглавым орлом высотой в полтора человеческих роста. Я уже успел отвыкнуть от старого герба.