Плюсквамфутурум - [48]

Поезд понемногу сбавлял ход. Какую-то небольшую станцию закрывали собою жёлтые цистерны в чёрных потёках мазута. Мне удалось увидеть только окончание «…Деревня». Три железнодорожника опирались локтями на забор, напоминая воробьёв на жёрдочке С грохотом, прорвавшимся через шумоизоляцию купе, мы пересекли сразу два моста. Мимо нас проехал ещё один длинный эшелон с зерном: молниями мелькнули вагоны.

Мы прибывали на какой-то крупный вокзал. Всюду, куда хватало глаз, разбегались железнодорожные пути. Колёса отбивали стрелки. У длинного склада песчаного цвета разгружали товарные вагоны. На запасном пути, почти упираясь в тупиковую призму, стояли две очень-очень старых платформы. Куда-то спешил маневровый тепловоз, и медленно шла по путям бригада обходчиков.

Неторопливо, очень неторопливо поезд двигался вдоль перрона. Вдалеке показалось изумрудно-зелёное здание, украшенное белыми колоннами. Крупные буквы славянского шрифта гласили:

ВЯЗЬМА

Во мне шевельнулось и ожило какое-то беспокойство. Мой не то коллега, не то конвоир Алексей опасался того, что здесь нас будут встречать, и что эта встреча будет не к добру. С очень лёгким рывком состав остановился. Мы приехали.

Прямо напротив моего окна на перроне стоял крупный мужчина с мясистым лицом, одетый в парадную форму. Судя по блеску звёзд на его огромных золотых погонах, он явно занимал какой-то высокий пост. Его лицо было отмечено печатью той неостановимой всесокрушающей силы, которую даёт дуло пистолета. Он посмотрел на меня зверским взглядом серых глаз, и я ощутил ледяную иглу в своём сердце, остановившемся на бесконечное мгновение. Словно какая-то генетическая память измученного русского народа ожила во мне, и я услышал звон кувалды о рельс, колёсный стук вагонов, уносящихся в Сибирь, и рёв пароходного гудка в бухте Нагаева; увидел ледяные звёзды Колымы через зарешёченное окно барака; почувствовал на языке вкус свекольной баланды с комбижиром, а тело моё пронзил острейший холод. За одну нескончаемую секунду, что мы глядели друг на друга, я остро и безоговорочно понял, что он здесь власть, а все те вице-мэры, олигархи и заместители министров, с которыми я вчера беседовал, всего лишь люди, за которыми ещё не пришли.

Ручку двери кто-то дёрнул, торопливо застучал. Сердце ожило, трепеща в груди.

— Это я! — узнал я крик Алексея. — Открывайте, будем бежать! Всё очень плохо! Прогнав дьявольское наваждение, я вскочил с полки и открыл дверь.

— Скорее! Берите документы! — оглядываясь, кричал Алексей. — К чёрту брюки, надо бежать!

Я успел надеть ботинки, но не зашнуровать их. Схватив одной рукой сумку с деньгами и паспортом, а другой — свои джинсы, я бросился за Алексеем к хвосту поезда.

— Если что, — наставлял меня Алексей, когда мы двигались по следующему, зелёно-золотому вагону, — я задержу их. Бегите в Москву, там вам будет нужно попасть в канцелярию президента. Запомните: Старая площадь…

Этим ранним утром в правительственном поезде было пусто. Возможно, все ещё спали. Вагон-ресторан тоже оказался безлюден. Официанты куда-то исчезли, словно предупреждённые своей официантской интуицией о грядущей буре.

— Может, оружие? — на ходу спросил я.

— Никакого оружия! Это будет решаться совершенно не так!

Я было хотел поинтересоваться, как же будет решаться моя судьба, как вдруг мы остановились. Выход из вагона-ресторана был закрыт. Перед нами стоял невысокий худощавый человек в длинном чёрном кожаном плаще до колен и фуражке с высокой тульей. От плаща отвратительно разило резиной. Поднятый воротник украшали петлицы с двумя крупными золотыми звёздами.

— Не торопитесь, — остановил он нас тонким, но истерично-властным голосом. Его тон не предвещал ничего хорошего. — Поезд никуда не спешит. Государственная тайная полиция. Вы арестованы!

Позади наших спин в вагон-ресторан с шумом ввалился крупный мужчина в парадной форме, пронзивший меня взглядом минуту назад. Он тяжело дышал и обливался потом.

— И что это вы, паршивцы, сделали? — гневно проревел он. — Что это за гадкий трюк с питерским поездом? Мы, как дураки, ждём на перроне: пять генералов приехали посреди ночи, мэр Витебска наложил в штаны, губернатор Витебска наложил в штаны, половина Витебска наложила в штаны, прибывает поезд, а там шиш!

— Это было очень некрасиво, — подтвердил невысокий человек в кожаном плаще, придвигаясь к нам. Мы оказались в клещах. — Вы выбрали неудачный способ пошутить с гостапо! Это потянет вам лет на восемь!

— Если не на десять, — зло сказал крупный. Сейчас я разглядел шеврон на его рукаве. Доберманья голова и метла. Видимо, это и есть та самая федеральная опричная служба, о которой мне рассказывали столько историй. Я даже не мог определить, кто из двух появившихся противников опаснее. Крупный краснолицый опричник мог задрать нас, как свирепый медведь. Тайный полицейский с костлявым лицом мог зарезать, как голодный волк. Я же без брюк стоял посередине между молотом и наковальней, и это было весьма неприятно.

Воспользовавшись секундной паузой, в разговор вступил Алексей:

— Мы — сотрудники канцелярии президента. Вот наши документы. Сотрудник канцелярии не может быть арестован или задержан, кроме как с письменного разрешения на гербовой бумаге, заверенного штампом с двуглавым орлом…