Плюс, Минус и Тимоша - [16]

— Проверка перед вылетом. Проверка перед вылетом, — раздался у него над ухом радиоголос. — Пятьсот тридцать восемь умножить на триста двадцать семь, разделить на три.

— Семью восемь, — забормотал в отчаянии Тимоша, — пятьдесят шесть. Шесть пишем, пять в уме. Семью три…

— Цейтнот! — рявкнул голос. — Вторая проверка.

И высыпал на светящуюся табличку новую порцию чисел.

— Да что я вам — счетная машина?! — закричал Тимоша. Он попробовал нажать педаль вылета, но она была зажата намертво, и в Тимошиной голове сами собой всплыли слова из папиных рассказов про работу: «автоматическая блокировка».

— Третья проверка, — не унимался голос.

Тимоша сделал последнюю отчаянную попытку сосчитать, но на первом же умножении раздался вой сирены, цифры пропали с дощечки и вместо них загорелась зловещая надпись: «Провал». Площадка дрогнула, начала опускаться вместе с вертолетом, медленно, потом быстрее. Мелькнул лес, открытое небо, которое уже было так близко, Желтенький, прижавший рупором ладони ко рту (наверно, пытался подсказать), и запертый в кабине Тимоша плавно опустился назад, прямо в руки к мундирам, только что вбежавшим в зал.

Турнир докторов

— Вы упрямая жердь! Вы зануда! Консерватор и рутинер! — выкрикивал доктор Плюс, расхаживая широкими шагами по кабинету. — Поймите, наконец, что пренебречь — это старо. Это не эффективно. Это уже ни на кого не производит впечатления.

Доктор Минус, весь залепленный пластырями, злобно следил за ним из-за стола и упрямо твердил свое:

— Пренебречь, только пренебречь. Пусть старо. Пусть не эффективно. Но это мой преступник. У меня с ним счеты. Личные. Пренебречь и только. Без пощады.

— Какая пощада? Кто здесь говорит о пощаде? Но эффект! Вы представляете, какой эффект даст приумножение? Как он раздуется на глазах всех зрителей Парадного поля и лопнет, словно воздушный шар.

Тимоша, сидевший тут же в углу, при этих словах весь съежился: приумножение показалось ему куда страшнее пренебрежения.

— Нет, нет и нет, — стоял на своем доктор Минус. — А мой позор? Мои раны? Я должен отомстить. Я — и никто другой.

— А я? Разве я не должен отомстить? Вы посмотрите, что он сделал с котюней. Животное утратило нюх, все таланты и вообще вкус к жизни. Чего стоят по сравнению с этим ваши болячки.

— Не болячки, а раны.

— Жалкие царапины.

— Все равно, пренебречь.

— Приумножить.

— Стереть в порошок.

— Нет, развеять по ветру.

Они долго еще так препирались, пока вдруг доктор Плюс не остановился и не хлопнул себя по лбу.

— Идея! — завопил он. — Колоссально! Мы устроим с вами соревнование. Турнир! Вы только представьте себе.

— Какое еще соревнование?

— Небывалое! Сверхэффектное! Вы и я — кто кого? Преступника ставим между нами — вы пренебрегаете, я приумножаю. И кто кого пересилит. Ну, как? Годится?

— Хм-м. Действительно. Это может быть любопытно.

— Любопытно? — передразнил его доктор Плюс. — Гениально, а не любопытно! Неужели вы не можете хоть раз в жизни пересилить свою зависть и честно признать мои заслуги?

— Но ведь я готов согласиться. Я уже почти согласен.

— Еще бы вы не были согласны! Да что бы вы вообще делали без меня с вашей паутиной вместо мозгов, с вашим убожеством, узостью интересов…

— Короче — чего вы от меня еще хотите?

— Признания, — устало сказал доктор Плюс. — Ни орденов, ни почестей — только признания. Чтобы люди, с которыми я вынужден работать, умели хотя бы ценить талант. Чтоб кто-нибудь, кроме меня самого, восклицал: «Гениальная мысль, изумительная штука…».

— Ну, хорошо, хорошо, — попытался успокоить его доктор Минус. — Идея, и правда, замечательная. Думаю, мы с вами от души позабавимся.

— Наконец-то, — вздохнул обиженный доктор Плюс.

— Если хотите, я даже возьму на себя всю подготовку. Думаю, двух часов мне хватит.

— Да, прошу вас. Я как раз успею отдохнуть от умственного напряжения. Впрочем, сомневаюсь, чтобы вам было известно, что это такое.

И он, подхватив кота и гордо задрав голову, вышел из кабинета.

…Два часа спустя все было готово.

Трибуны Парадного поля были полны, зрители галдели, ссорились из-за мест, покупали у разносчиков стаканы с торчащей трубочкой и сосали кому что нравится. Хлопали флаги, изукрашенные столбцами разноцветных чисел. Посреди зеленого поля стоял специальный пластмассовый помост, на который с двух сторон вели ступеньки, покрытые ковром. Когда Тимошу вывели на помост, по трибунам пронесся шелест изумления — никто не ожидал, что знаменитый преступник окажется просто-напросто десятилетним мальчишкой. Но все равно никому, по-видимому, не стало его жалко: как Тимоша ни всматривался, он не увидел ни одного человека, который бы перестал болтать, смеяться или сосать что-то через трубочку из своего стакана.

Он пытался найти взглядом Желтенького — не потому, что надеялся на какую-то помощь от него, но чтобы убедиться, что тот на свободе и ему не грозит никакая опасность. Впрочем, если бы Желтенького схватили, он бы скорее всего стоял сейчас рядом с ним на помосте. «Может быть, ему все-таки удалось улизнуть? — с надеждой подумал Тимоша. — Все же я его чему-то научил…»

Когда же появились оба доктора, Плюс и Минус, их встретили дружными аплодисментами и растягиванием губ в улыбку. Все с нетерпением ждали необычайного соревнования.