Плюс, Минус и Тимоша - [14]

Но девочка, видимо, не слышала его.

Она помахала ему еще раз, надела свои очки, вертолетик зажужжал по-пчелиному, начал подниматься, набирая скорость, уменьшаться и, точно шарик, сносимый ветром, — боком, боком, — исчез за соседними крышами.

Новая опасность

— Слушай, а в вашем училище на вертолетах не учат летать?

Это было первое, что Тимоша спросил у Желтенького, когда тот вернулся.

— Вот еще, — с презрением фыркнул Желтенький. — Ты, наверно, спутал — просто их училище рядом с нашим. Мы их, знаешь, как дразним, этих вертолетчиков? Саранча зеленая.

— А они вас?

— Ползунки желтоголовые. Глупо, правда? И еще сыплют нам на головы всякий мусор, когда пролетают. Но мы им еще покажем.

— Чего это ты так расхрабрился? — удивился Тимоша.

— А ничего. — Желтенький даже пританцовывал на месте — так ему не терпелось чем-то поделиться. — А я знаю, кто ты! — выпалил он вдруг. — Ты и есть тот опасный преступник, которого все разыскивают. Скажешь, не так? Не правильно?

Тимоша посмотрел на него и ничего не ответил. Сознаваться ему не хотелось, а врать просто не было больше сил.

— Правильно, правильно! — запрыгал Желтенький. — Это правда, раз молчишь, — значит, правда.

И он повалился на спину, болтая ногами от удовольствия.

— А ты-то чему радуешься? — уныло спросил Тимоша.

— Как «чему»? Ведь это я сам! Сам додумался. Со-о-бра-зил. Все сопоставил, как ты не пошел домой, как прятался у меня, как обманул доктора Плюса, — и сделал вывод. Правильный вывод! Значит, я умею соображать. Пусть теперь мне кто-нибудь скажет еще раз, что я бестолочь, пусть попробует.

— Ты у нас просто гений, — насмешливо сказал Тимоша. — А ты не попробовал соображать дальше? Что теперь с тобой сделают, если узнают, что ты прятал опасного преступника? Что давал ему свою курточку? Что не пошел сразу к докторам и не рассказал про него?

Желтенький перестал болтать ногами и уставился на Тимошу с таким ужасом, что Тимоша пожалел о своих словах, — веселый Желтенький ему гораздо больше нравился, чем напуганный.

— Но ведь ты… Ты меня не выдашь? — пробормотал он.

— А ты — сам себя?

— Ах, если бы я был такой, как ты! — воскликнул Желтенький. — Если б умел скрывать свои мысли от докторов!

И он снова начал ныть и жаловаться на свою судьбу, — казалось, что ему даже доставляло какое-то удовольствие жалеть себя и оплакивать.

— Помолчи и не мешай мне, — строго оборвал его Тимоша. — Я должен подумать.

— Правильно или наоборот?

— Конечно, правильно. Мне нужно обдумать один план.

В сущности, планом это нельзя было назвать. «Пораскинуть мозгами», как сказал бы папа. Раз тут есть вертолеты, рассуждал Тимоша, на которых могут летать даже девчонки, почему бы ему не попытаться спастись на вертолете? Оставалось только две проблемы: как до них добраться и как запустить мотор. Без помощи Желтенького ему ни за что с этим не справиться. Желтенький, конечно, поможет ему, но что-то здесь не нравилось Тимоше. Он даже не знал уже толком, хочется ли ему лететь одному. Ах, если бы можно было полететь вместе с девочкой в пестрых погончиках! Но где ее найти? Ждать же еще один день до завтра было страшно — хитрые доктора могли придумать что-нибудь новое и сцапать его в любой момент. Тут Тимоша спохватился, поднес к глазам телевизор-бинокль, лежавший на столе, — и очень вовремя.

— …сделано все, — говорил диктор, — чтобы схватить опасного преступника сегодня же ночью. Он будет найден с помощью инфракрасных прожекторов. Приборы инфракрасного виденья в сплошном мраке воспринимают все живое как вспышку света. Поэтому выходить на улицу опять можно только тем, кому жизнь надоела.

Тимоша выключил бинокль и незаметно спрятал его в карман. Как хорошо, что Желтенький ничего этого не слышал и не видел! За окном уже смеркалось, еще немного — и начнется настоящая инфрачерная ночь.

— Пошли, — приказал Тимоша, решительно поднимаясь со стула.

— Куда? — спросил Желтенький.

— Приводить в действие мой спасательный план. Если ты мне поможешь, я постараюсь научить тебя выдумывать и фантазировать.

— Ура-а! — закричал Желтенький, вскакивая вслед за ним. — За это — что угодно!

И они оба, застегнув куртки и надвинув кепочки на глаза, вышли из дому.

На пути к спасению

Стена была абсолютно гладкая, но невысокая: Тимоша подсадил Желтенького, тот легко взобрался на нее и втащил Тимошу за собой. Только они спрыгнули вниз, как на улице погасли все фонари. Наверно, их выключили, чтобы они своими видимыми лучами не мешали инфракрасным, невидимым.

— Скорей! — прошептал Тимоша и потащил Желтенького под прикрытие каких-то баков.

Большое здание вертолетной школы темнело на фоне неба, и только под одной дверью слабо светилась красная надпись: «Влет воспрещен». Желтенький поколдовал над замком, пробубнил какие-то цифры, и дверь бесшумно открылась. Они вошли в длинный полутемный коридор и, крадучись, пошли вперед мимо таблиц и плакатов, развешанных по стенам. Моторы и механизмы, изображенные на плакатах, были аккуратно разрезаны, словно яблоко ножом, и каждая деталь для большей понятности окрашена в свой цвет, но у Тимоши только рябило в глазах и никакой понятности не прибавлялось. Он вспомнил моторку, которая отказывалась слушаться его, — что если и вертолет в воздухе начнет выкидывать какие-нибудь фокусы? Разве сумеет он разобраться во всех этих рычагах и колесиках и заставить их работать как надо? Но отступать было некуда — уж лучше разбиться, чем сидеть сложа руки и ждать, когда тобой… пренебрегут?