Плюс-минус бесконечность - [49]
— За углом вдоль стены их полно. За полчаса насобирала, — гордо сообщила женщина. — А дальше начинается настоящий лес — с белыми, с маслятами… Сыроежек видимо-невидимо… Ты любишь собирать грибы?
— Не знаю… — растерялся Илья.
И сразу в душе, будто она была шелковым, легким на разрыв мешочком в недрах его явно повернувшего на мужество тела, ткнулась изнутри далекая тупая боль. Он ходил за грибами только раз — совсем маленьким, дошколенком еще, с родным отцом. То воспоминание таилось где-то почти в до-памяти, на самом рассвете осознаваемой жизни: палевая седина колючего мха, пружинящего под ногами, темно-вишневые полусферы грибных головок, их плотный кремовый испод и толстые округлые ножки, словно закрашенные коричневым карандашом, но сахарно-белоснежные на изломе… «Папа, а это хороший гриб? А это?». «Эх, сынище! Да ты и сам у меня хороший, как белый гриб!»…
— Нет, скорей, не люблю… — на секунду зажмурившись и вновь открыв глаза, ответил он.
Настасья Марковна бросила на Илью такой взгляд, словно ходила с ними тогда по голубоватому мху, словно видела, как он сжигал в унитазе свой заповедный альбом, и еще в каком-то важном месте была вместе с ним — или в нем — или просто умела читать его душу, как книгу про Аввакума… Про Аввакума, которого он не напишет. Теперь — никогда. Они вместе торопливо перебрались через рельсы, дружно косясь на далекую электричку, плоским красным пятнышком маячившую там, где сходились рельсы; на правах взрослого мужчины он упорно нес ее тяжелую сумку с прохладными, упругими (иногда приподнимал поклажу и гладил их упитанные тельца свободной рукой) подосиновиками. Миновали ветхую деревянную платформу, взобрались на невысокий пригорок, пошли темной, вековыми липами усаженной дорогой в сторону залива — и, хотя видеть его было еще нельзя, уже будто доносилось издалека его вольное пряное дыхание.
— Здесь раньше было старое финское кладбище, — кивнула вдруг налево попадья. — И однажды — мне двенадцать исполнилось — лет так сорок назад, когда еще… — она неприметно вздрогнула, — почти все были живы… Здесь откопали два захоронения петровского времени. Народ, знаешь ли, с ума посходил, кинулся грабить старые могилы, драгоценности искал или еще что… В общем, оказалось там золото, или нет — один Бог знает, но нашли два прекрасно сохранившихся трупа, мужской и женский. Они не разложились, а высохли, превратились в мумии. Взрослые, кто видел, говорили, что женщина почти как живая лежала, с прической даже, с ресницами… Сама в шелковом платье, чуть ли не розовом, а на ногтях — лак, представляешь? Приехали ученые и увезли их, сказали — ценная находка. И теперь стоят они, бедные, в полный рост в Ленинграде, в Музее Здравоохранения, можешь пойти посмотреть…
— Не пойду… — глухо отозвался Илья, и рот его быстро наполнился жидкой теплой слюной.
Помимо воли перед глазами встало то, о чем думать — запретно: там, в маленькой могилке, сейчас совсем темно, и… и… И если какая-нибудь сволочь через двести лет откопает, то увидит крошечный череп с молочными зубками… О, нет, гадость какая, нельзя об этом…
— Прости, я не подумала, — быстро сказала Настасья Марковна и на секунду легонько стиснула юноше плечо. — Я не спросила: как мама?
— Лучше! — он с охотой переменил тему. — Гораздо! Ну, во-первых, у нее Анжелка есть — мама ее от себя теперь не отпускает почти: и гуляют вместе, и спят ночью в одной кровати… Если б не она — вообще не представляю… Ну, а во-вторых, к нам подруга мамина приехала погостить, одноклассница ее, тетя Валя, веселая такая. Она маму очень поддерживает, не дает наедине с горем оставаться. Пироги печет, борщи там всякие наваривает — и все, знаете, с шутками, ловко так — смотреть приятно. В Военно-механическом институте работает, в отделе кадров, бойкая… Все обещает маму на работу к ним устроить по специальности и даже нового мужа ей найти грозится… Да я — что? Пусть бы и за другого выходила, не жаль… Я все равно скоро уйду от них, как школу окончу… Один хочу жить, работу найду, хватит… В общежитие какое-нибудь пристроюсь или, вон, в этом доме поселюсь, он же теплый. Одну комнату обживу и топить буду — ничего. А в Ленинград на электричке ездить… Подумаю. Ну, до того потерплю, лишь бы ей хорошо было, а то ведь жить после такого… Сами понимаете…
— Понимаю. И живу… — тихо вставила попадья.
— То — вы! — протянул Илья. — Вы сильная! И у вас — идея. Правильная или нет — другой вопрос. Но, у кого идея или там мечта, — тем легче…
— А у тебя она есть? — приподняла бровь Настасья Марковна. Парнишка ни на минуту не задумался:
— А как же! Я мечтаю стать художником. Только не таким, как… Ну, каких много, и все одинаковые, а… Настоящим, что ли… И чтобы писать, как хочу, и людям бы нравилось…
Они остановились перед серой от времени острозубой калиткой ее обшарпанного деревянного дома.
— Зайдешь на чай? — кивнула в сторону попадья. — Дачники мои съехали. Пряников поедим…
Илья важно отдал хозяйке оттянувшую все руки сумку с грибами, представил себе, как в очередной раз застесняется наедине с ней за столом, в четырех стенах, покажется себе мальчишкой, не знающим, куда девать локти, и от смущения начнет громко хлебать горячий коричневый чай под ее теплым, полным нерастраченного материнства взглядом…
Легко найти дорогу, когда знаешь, куда идти.Легко увидеть, куда идёшь, когда ты не слеп.Но вся беда в том, что идти надо, а ты не осознаёшь ничего, и у тебя нет ничего.Кроме собственного страха.
На что способен человек, чтобы победить в смертельной схватке за жизнь? На умышленное убийство. Неизбежный спутник этого – мечта об убийстве идеальном, о тихом торжестве безнаказанности. Но потенциальный убийца напрасно полагает, что сокровенная нить управления реальностью находится в его власти. И тогда – то ли Судьба смеется над ним, то ли Провидение оберегает от необратимого падения…
В недалеком будущем на земле бушует новая эпидемия чумы. Несколько человек находят бункер времен Второй мировой войны в Подмосковном лесу и спускаются туда, не желая попасть в официальный карантин. Гаджеты скоро перестают работать, исчезает электричество, подходят к концу запасы еды. Что делать, чтобы не пасть духом, сохранить человеческий облик? Конечно, рассказывать интересные истории, как это делали герои Боккаччо семьсот лет назад…
Алина Степанова — известный московский риэлтор, блогер и просто неравнодушный человек с активной жизненной позицией. Ее девиз: «Родилась. Родила. Родила. Родила. Риэлтор. Райтер. Работаю. Расследую. Рисую. Радуюсь. Ругаюсь. Ржу». В реальной жизни Алина постоянно оказывается невольно втянутой в какие-то детективные авантюры, то и дело принимая в их расследовании самое непосредственное участие, о чем регулярно пишут и снимают сюжеты СМИ. Но на этот раз перед вами не жуткая история из мира недвижимости, а художественное произведение — тревел-детектив. Сюжет хитро закручен вокруг странного исчезновения мальчика из знаменитой купальни в центре венгерской столицы.
«Стрела Амура», как и другие произведения С.Г. Байбородина, основано на реальных событиях. Богатый опыт сыскной деятельности позволил автору реалистично и детально изобразить будни сыщиков, которые просто и без бахвальства выполняют свою работу: кто-то упорным трудом и настойчивостью, а кто-то чутьём, смекалкой и везением. Но любой сыщик — живой человек, и ему не чуждо ничто человеческое. Развивающийся на фоне раскрытия жестокого убийства роман главного героя и свидетельницы преступления добавляет романтики сюжету произведения и даёт возможность читателю надеяться на удачу главного героя не только в раскрытии преступлений, но и в любви.
От автора Собранные в этой книге рассказы — не плод фантазии автора, а несколько беллетризированный фактический материал. Домысел коснулся разве что некоторых деталей, конечно, изменены и фамилии. Остальное же — то, что было. Поэтому и название — «были». Судьбы людей, которые пройдут перед вами, — частица жизни моих коллег. События, изображенные в рассказах, имели место в нашей республике за последние два десятилетия. Автор старался показать всю омерзительную сущность любого преступления и вместе с тем рассказать о тяжелой и почетной работе сотрудников милиции.
Новая книга санкт-петербургского священника и публициста игумена Силуана (Туманова) написана в популярном жанре православного детектива. В небольшом женском монастыре в российской глубинке при загадочных обстоятельствах погибает молодая монахиня. Что это? Роковое стечение обстоятельств, суицид, сердечный приступ за рулем или заранее подготовленное убийство? Во всем этом и многом другом предстоит разобраться Вере Шульгиной, дальнейшая судьба которой сложится весьма неожиданно для нее самой.
Город изменился. Полтора года исчезают жители. Разобраться в происходящем не позволяют. И источник запрета находится не только в материальном мире. Вступить в противостояние значит бросить вызов тайной религиозной организации и потусторонним силам. Только так можно прекратить исчезновения и спасти людей. Полицейский Рассказов готов. А вы?
Сегодня вы можете найти несчитанное количество различных книг и рассказов о том, как человечество в один миг перестало существовать по причине какой-то катастрофы или смертельной пандемии. А что если данный рассказ не об этом? Здесь время постапокалипсиса – это неизменная составляющая, то, что есть, вне зависимости от обстоятельств. Отсутствие на земле практически семи миллиардов человек уже воспринимается как должное, а трагедия одного-единственного человека может быть значительнее всего того ужасного, что уже произошло.