Пляшущий ангел - [31]

– Может быть, ему в церковь сходить… – предложила Анна Владимировна. – Он, вроде бы, сильно верующий…

Услышав, что разговор зашел о церкви, баба Валя прекратила хихикать, вмиг стала серьезной и тяжело произнесла: – В церковь… Нет нынче правды в церкви! Нет хорошего батюшки! Нет правильного православия! Нет правды!

– По-моему, раньше было все тое ж самое, – мягко, чтобы не вызвать гнева Валентины, возразила Татьяна Владимировна. – Такой же батюшка, такие ж молитвы, такие ж ритуалы…

– Это тебе, Танюшка, все тое ж самое, – ехидно возразила костлявая старушка в белом платье, сидящая справа от Валентины. – Ты не ходила в церковь, вот тебе и тое ж самое все!

Поймав недоуменный взгляд женщины, старушка сделала ей страшные глаза, укоризненно кивнула и принялась ковырять селедку под шубой.

Татьяна Владимировна отпила вишневого компота из своего стакана, зацепила вилкой кусочек бекона и медленно отправила его в рот. Пережевывая мясо, она задумчиво смотрела на старушку в белом платье. Та бросила на женщину тяжелый недовольный взгляд и, резко вдохнув носом воздух, продолжила трапезничать.

– А вы как думаете, тетеньки? – обратилась к бабкам Татьяна Владимировна.

– А чего там думать! – буркнула тучная женщина, сидящая справа от бабы Вали. – Думаешь, мы тебя не знаем?

Заметив, как лицо Татьяны Грымовой снова помрачнело, крупнотелая дама усмехнулась, отломила дольку апельсина и, надкусив ее, что-то шепнула Валентине.

– Не поняла! – Грымова с трудом заставила себя не сорваться на крик.

– Ты ведь бизнес-баба, Танька, – с издевкой произнесла пожилая леди в белых одеждах. – А богатство – это что?

Татьяна Владимировна откинулась на спинку стула, прикрыла глаза, тихо усмехнулась, приложила ладонь к щеке и с надменной ухмылкой пропела: – Эх, бабульки вы, бабульки…

Мелодия, донесшаяся из дамской сумочки, висящей на спинке стула, не дала женщине договорить свое мнение. Татьяна Владимировна вытащила телефон, вышла из дома. Закрывая за собой дверь, она заметила, как баба Валя подмигивает своей подруге в белом и что-то шепчет.

– Ну, это никто не знает… – ответила подруга в белом.

– Чего никто не знает? – требовательно вопросила Анна Владимировна. – Что вы там шепчетесь, как две глупые девочки! в конце концов!

– Аня, не злись, – успокаивающе попросила Валентина. – Мы просто ерунду трепем. Мы ведь старенькие, да еще и пьяненькие…

– Знаю я, какую вы ерунду трепете!

Вымолвив эти обескураживающие слова, Анна Владимировна уронила ложку, которой ела солянку, на стол, и выбежала из дома. Её супруг залпом выпил вишневый компот и побежал за ней. Молодежь вместе с детьми, глядя на супругов, тоже покинули помещение, оставив пожилых женщин в недоумении.

– Во обиделась, так обиделась… – шепнула подавленная Валентина.

– Видать, есть на что обижаться, – со смехом ответило «белое платье». – Знает, наверное, что-то про сестричку…

Третья подружка сидела задумчиво, приложив два пальца к уголку рта. Заметив, что две подруги на нее смотрят, она одарила их непонятной кроткой улыбкой и положила себе в тарелку селедки под шубой.

За окном послышались шаги. Это были какие-то нестандартные шаги, – будто звук тяжелого шага человеческой ноги сопровождался звуком чего-то острого, врезающегося в землю.

Бабушки прислушались. “Наверное, Митя валит…”, – сказала одна из них. Все остальные поддакнули ей. Дверь комнаты открылась, и в дом вошел коренастый мужичок лет пятидесяти, в сером пиджаке поверх накрахмаленной гипюровой рубашки. Передвигался он с помощью костылей, так как у него отсутствовала правая нога. Это был Дмитрий Николаевич Мазырчук, бывший начальник скотобойни. В народе его звали просто Митей.

– Добрый вечер всем, девчата, – Митя приветливо улыбнулся женщинам, уселся за стол, аккуратно прислонил костыли к подоконнику.

Тут же в дом вошла Татьяна Владимировна. Душевно поприветствовав Дмитрия Николаевича, она села за стол рядом с ним.

– Танюшка, а ты как была молоденькой дивчиной, так и осталась, – с благородной улыбкой заметил Митя.

Женщина немного смутилась, заставила себя мило улыбнуться и мягким тоненьким голоском произнесла: – Да ну, вы что!.. В самом деле, что ль?

– Ну, не как молодуха, но годов на десять моложе своих лет.

– А вы чего в первый день не приходили?

Вкрадчивый тон голоса и загадочный взгляд смуглолицей красавицы заставили мужичка смутиться и перевести взгляд на Валентину, которая отстраненно глядя в окно, похрустывая перышком лука.

– Я как-то не люблю, Танька, первый день. – Ответил Дмитрий Николаевич после недолгой заминки.

– Ну, дело ваше, на вкус и цвет товарищей нет.

Татьяна Владимировна заполнила две рюмки водкой из графина. Предложила бабушкам. Те отказались. Тогда женщина предложила Дмитрию Николаевичу: – Ну, давайте, Митя, с вами выпьем, коль пришли…

– Я пью за здравие всех, сидящих со мной за столом, – сказал Дмитрий Николаевич, поднимая свою рюмку.

– Давайте за здравие всех, сидящих за столом, – негромко, будто самой себе, сказала Татьяна Владимировна и, одарив бывшего начальника скотобойни теплым взглядом и загадочной улыбкой, легким движением руки опрокинула содержимое рюмки в рот.