Пляшущие тени - [2]

— С чего начался наш разговор? — спросил я, морща лоб и пытаясь соображать трезво.

— Ты предлагал мне выпить, — охотно сообщил Никита. — За крушение твоей любви и твоих юношеских идеалов. Кажется, так.

— Понятно, — сказал я. — А вампиры причем?

Никита указал на лавку при дороге. Это была даже не лавка, а бревно, завалинка. На такой завалинке, по моим представлениям, должны сидеть деревенские бабушки и лузгать семечки.

Никита уселся, вытащил из кармана пачку сигарет. Закурив, сказал:

— О вампирах у нас зашло, потому что я предложил тебе вариант.

— Какой вариант? — спросил я, потирая лицо ладонями. Меня мутило.

— Вариант решения твоей проблемы.

— Чушь какая-то, — сказал я. К горлу подступил комок.

Сдержаться не получилось. Я вскочил и отбежал к зарослям крапивы.

Никита терпеливо ждал, мерцая в темноте огоньком сигареты.

Я вернулся, вытирая рот тыльной стороной руки.

— Перебрал, кажется, — сказал я виновато, садясь рядом с ним.

Мы сидели и молчали.

— Давай так, — сказал Никита. — Я тебе силу и власть, а ты мне душу. Идет?

Я снова засмеялся. Очень нервный получился смех, срывающийся.

— Странный ты парень, Никитос! — сказал я ему развязно.

Он ничего не говорил, пялился на меня, как на глянцевый разворот из «Плэйбоя».

Черт, да он же маньяк, осенило меня.

Молодец, Диня, сказал я себе. Сначала накирялся в одно рыло, потом с маньяком скорешился, а теперь сидишь с ним на скамейке посреди какого-то садового товарищества в семидесяти километрах от Москвы, и он, значит, к тебе клеится. Называется, попал…

— Да никакой я не маньяк, — сказал Никита с обиженной интонацией. — Придумаешь тоже. Меньше телевизор смотри, Яблоков.

Фамилию мою, конечно, не особо трудно запомнить, но я совершено не помнил, чтобы называл ее своему новому приятелю. И еще… про маньяка я что, вслух говорил?

Сбежать от него, подумал я. Сейчас… Главное собраться. Рвану к дому, обратно к ребятам. А там свет горит, народ толпится. Все пьяные, веселятся. Там спасусь.

— Ох, — Никита печально покачал головой, затушил окурок каблуком.

На ногах у него были высокие шнурованные ботинки, вроде армейских.

— Ох, Яблоков, — сказал Никита. — Вот сколько фильмов снято на эту тему, сколько книжек понаписано. А все равно, каждый раз главный герой начинает в этом месте ломаться. Начинаются всякие сомнения, розовые сопли…

— Что? — спросил я вяло.

— Да не ждет там тебя никто.

— Где?

— В доме. Где еще? Ну, кто там, Денис? Приятели твои институтские — да они все в хлам уже убрались. Прибежишь ты сейчас к ним, начнешь орать «помогите, ко мне маниак пристал». Над тобой поржут все хором. И забудут. Тебя и так за дурака все держат, так ты этот имидж, понимаешь, только закрепишь. Понял?

— Неправда, — сказал я.

— Что именно?

— Что… все за дурака, — я замялся. — Неправда… Они нормальные ребята… ну…

Словарный запас у меня иссяк.

— Ну-ну, — передразнил Никита. — Баранки гну.

Он встал со скамьи. Навис надо мной черной тенью.

— Эй, Денис? — сказал он. — Давай, решайся!

— Да о чем ты городишь?! — вскинулся я. — Ты чего докопался до меня?

Я хотел было вскочить, отпихнуть его в кусты и воспользоваться своим вариантом отступления, но что-то случилось со мной. Будто какой-то невидимый пресс вдавил меня в завалинку. Ни рукой, ни ногой я больше не мог пошевелить.

— Вот так, — сказал Никита назидательно. — Не все так просто, как ты думал.

— Ты кто такой? — спросил я его еле слышно.

— Я же тебе пытался объяснить. А ты ржать начал…

— Гребаный вампир?! Ну конечно… Крышенку давно подлатывал?!

— Да спокойнее, — насмешливо сказал он. — Спокойнее, Денис. Вампиров не бывает, не сикайся в штаники.

Я чувствовал, как давит на меня невидимая сила, давит так, что сложно становится дышать.

— Отпусти меня! — прошипел я.

Никита вздохнул, пожал плечами. Сел на завалинку рядом со мной.

Невидимый пресс отпустил. Я снова мог шевелить конечностями. Ноги и руки снова мне подчинялись. Я согнул колено, разогнул.

Вот теперь и убегу, подумал я. Это мне просто по пьяни всякое мерещится.

Но бежать я никуда не стал.

— Ты уж извини, что все так сумбурно, — сказал Никита виновато. — Просто я сам в этом бизнесе недавно. Так что, будешь слушать? Или идешь обратно? Держать не буду, честное пионерское!

— Буду слушать, — сказал я не своим голосом.

Я пялился прямо перед собой. В глубокой луже посреди дороги отражались крошечные блики от далекого фонаря.

— Я знал, что ты парень разумный, — сказал Никита, вытаскивая новую сигарету. — Короче, слушай…

Он раскурил сигарету, выдохнул дым.

— История примерно такая, — начал Никита. — Их было двое, он и она… Нет, какое-то банальное начало. Лучше так… Жил-был на свете мальчик. Жил-был, значит. Учился в школе. Потом школу кончил, пошел в универ. А там встретил девочку. Девочка была красивая и умная, но несколько… эээ… холодная. У девочки было много негативного опыта. В ее-то годы, хе-хе. Мальчик был слегка стеснительный, робкий. Он жил мечтами, витал в облаках. Читал дофига книжек, потому что. И вот так ему сильно хотелось быть всегда душой компании, зажигать среди народа, и, в особенности, производить впечатление на девочек… Так хотелось, что ни в сказке сказать, ни пером описать! И, в особенности, хотелось произвести впечатление на ту девочку, которую я уже упоминал. Мечтал мальчик об успехах и славе, но никто его не ценил, потому что вел он себя как бука. И в сердце его, хм, как водится, вспыхнул огонь страсти. Но девочка, казалось, не замечала его робких и неуклюжих попыток. Или же просто не воспринимала его всерьез. Она считала, что он хороший мальчик. Но не больше. Она, наверное, даже немножко жалела его. А он, этот мальчик, был готов на все ради ее внимания…