Плотогоны - [22]

В положенное время появился сердитый и крикливый мальчонка, по единодушному мнению всех знакомых, как две капли воды похожий на отца. То было время, когда Куц мог бы считать себя счастливым, но ставшее привычным для него уныние и замкнутость, сосредоточенность на своем особом положении на этом свете вновь и вновь отбрасывали его к прежним ощущениям своей неполноценности, какие даже в самые светлые минуты заставляли его думать, будто он не способен сделать другого человека до конца счастливым, хоть ту же Реню, которой, по-видимому, не так уж приятно иметь мужа-калеку. Самолюбие, разумеется, не позволяло ему высказывать эти мысли вслух ни матери, ни Рене, и те иной раз голову ломали, думая, какие такие печали гнетут человека, и не находили более или менее приемлемого объяснения.

После того как он подал заявление об уходе с работы, один знакомый рассказал ему о хозяйственно-монтажном управлении, где образовывается группа математиков-программистов и где довольно просто получить квартиру.

Куц съездил туда, поговорил с главным инженером, с начальником, и те, предварительно расспросив про Куца у сведущих людей, согласились взять его, твердо пообещав через полгода-год дать новую квартиру, хотя и при определенном условии: если управление, которое находилось на хозрасчете, будет получать прибыль от группы программистов. Куцу предложили даже возглавить группу, но он, зная свой характер и понимая, как трудно придется с ним подчиненным, отказался, пообещав, правда, что будет помогать каждому, кто займет место руководителя.

Первым занял его Белячков. В этом назначении обвинять руководство не приходилось, поскольку, занимаясь прокладкой линий коммуникаций, а в последнее время ремонтом и наладкой электронно-вычислительных машин, управление до поры до времени, по сути, не имело никакого отношения к программированию. Совещались, спрашивали совета в основном у посторонних людей, и один из таких «доброжелателей» предложил взять на должность руководителя только что организованной группы практика с довольно большим стажем Игоря Белячкова. Может, сам по себе Игорь был неплохим человеком, может, в самом деле кое-что понимал в программировании, в каких-то конкретных, определенных границами задач вопросах, однако руководителем он оказался никаким. Он, по сути, не был способен самостоятельно довести до конца хоть одну задачу, что уж тут говорить про целый их комплекс, про организацию работы всей группы.

Куц, как и пообещал начальству, пытался иной раз помочь Белячкову, что-то подсказать, посоветовать, но тот воспринял эти намерения как попытку подкопаться под его авторитет. Слушая Куца, он только недоверчиво хмыкал, ни с ним, ни с кем-либо еще соглашаться не хотел — слабо подготовленный начальник почему-то всегда надеется только на самого себя, считая, по-видимому, что если он сам не способен осилить ту или иную задачу, то где уж тут справиться с нею другим. Куц рассорился с ним, обозвал дубом и стал работать как и прежде: писал задачи самостоятельно, вел их от начала до конца, и, можно сказать, один заменял добрую половину группы. И ту небольшую прибыль, что получало управление от программистов, с полным правом можно было отнести к его заслугам, ибо по-настоящему справлялся с делом, по сути, он один.

Когда Белячкова сняли, Куц обрадовался, однако не мог даже представить, что руководителем назначат Антонину Будник. Он отлично помнил день, когда Курдымова привела ее в группу, — исподтишка, незаметно, однако хорошо рассмотрел новенькую. Чем-то она напоминала ему Нэлю Астахову, школьную королеву, — то ли умением держать себя свободно, и независимо, то ли заинтересованным, внимательным взглядом чуть исподлобья, каким-то неторопливым, замедленным, удивительно ясным и лучистым. Подобный взгляд проникал когда-то в самое сердце Дани Куца, в самые что ни на есть потаенные его уголки, так что закипала кровь — закипала, а потом долго-долго не могла остынуть. Однако теперь Даниил Куц был закален годами мучительного одиночества, годами гордой выдержки и горьких раздумий о своей несчастливой судьбе. Теперь он знал, что женская красота — это всего лишь прихоть природы, красотой можно любоваться, ее можно ценить, однако доверять ей не стоит ни при каких обстоятельствах.

Поэтому Куц старался просто не замечать Антонину, и когда она просила его в чем-то помочь ей, отвечал ворчливыми, недружелюбными репликами. Она и перестала — как, впрочем, почти все сотрудники отдела — обращаться к нему.

Иной раз, правда, слушая, как запальчиво выступает Будник на летучках и планерках, Куц был близок к мысли, что она весьма неглупая женщина и отлично разбирается в том, чти происходит вокруг, несмотря на то что работает в группе не так уж давно. Краем уха Куц слышал, будто раньше она работала на каком-то заводе конструктором вместе с Курдымовой, которая и сагитировала ее сменить профессию.

«Вчера работала конструктором или кем-то еще, — с издевкой думал Куц, — сегодня — раз! — и стала программистом. Все равно, с какими бумажками возиться, — с теми, где пишутся программы для электронно-вычислительных машин или составляются бухгалтерские сметы. Вот попробовали бы докопаться до самого стержня этой профессии, до первых программ Норберта Винера, а потом проследить за капризным взлетом кибернетики — тогда, может, меньше бегали бы с разными детскими вопросами насчет того, как использовать ту или иную команду…»