Плотницкая готика - [67]
— Он был…
— Всё шлёт и шлёт свою чертовщину посещение пятьдесят долларов? год назад?
— Нет порви, я просидела в его приемной час, там был телевизор я смотрела что-то про кузнечиков и пришла ужасная женщина и переключила на врача в мыльной опере который лишился ноги и я выключила и пришла его медсестра и сказала что у меня нет права лишать других пациентов удовольствия и я ушла, Пол это письмо…
— Чёрт подери хорошие новости… рвётся бумага, доктор Юнт остался без ноги так ему и надо, это…
— Это письмо Пол, которое с чеком тут написано что они, нет. Нет тут написано что они продали, они продали всё Пол они продали всё! Это счёт за, мы были им должны девятьсот десять долларов, реклама, организация, аукционные издержки четыреста восемьдесят четыре двадцать, налоги и, на аукционе они выручили две тысячи восемьсот долларов, за всё! Можно, мы можем позвонить и попытаться, комоды и красивый мамин, ох Пол…
Он поставил стакан и уставился на него. — Он поджидал меня, Лиз.
— Ты слышал что я сейчас сказала! Это письмо? что они продали…
— А я что тебе говорил? вошёл в дверь спрашиваю есть ли почта а я тебе что говорил? Проблема Лиз в том что иногда ты не слушаешь… Он поставил бутылку, — проблема…
— Пол честное слово, не говори мне в чём проблема. Она открыла буфет и достала сотейник, — ты хочешь…
— Тут всё сказано прямым текстом видишь? полный двухстраничный разворот сверху поперёк молитесь за Америку видишь? Он умудрился развернуть газету, не опрокинув бутылку. — Организованный заговор по уничтожению Конституции Соединённых Штатов. Мы свидетели заговора по уничтожению всех наших церквей, свободной прессы и права на мирные собрания пред лицом Господа. Вы это допустите? Пустили в сельских еженедельниках в глуши эта деревенщина всё равно больше ничего не читает, вот их фотография занимает полстраницы а прямо под ней он говорит что мы всего лишь маленькая церковь на Пи-Ди но это божьи люди, всё божьи люди, на берегах Пи-Ди и среди моих радиослушателей и телезрителей по всей стране и даже на чёрном континенте Африки где радио нашей миссии несет невинным страждущим повсюду вести о надежде и спасении. Сегодня мы единоручно ведём вашу борьбу против сатанинских сил тьмы во власти потом он вставляет строчку из послания Павла к Ефесянам, даёт своим ученикам из библейской школы отдохнуть от разливочной линии и покопаться в книжках. Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной Лиз какого дьявола ты делаешь, гремишь сковородками я же тут тебе что-то показываю.
— Я начинаю готовить ужин.
— Продолжает слушай, мы ведем вашу борьбу ибо если наша церковь, осужденная за разоблачение атаки на Конституцию США, добьется успеха, последуют и другие, пока ни одна церковь нашей великой христианской нации не останется в стороне. В наших страданиях на берегах Пи-Ди вы видите сатанинскую и неконституционную атаку на сами основы американской свободы, видите темные истоки марксистской диктатуры, омрачающей весь мир силами тьмы молитесь за Америку, молитесь за, Лиз?
— Будешь с этим горох?
— С чем.
— Телятина, я же сказала решила попробовать…
— Горох? говоришь про горох пока там пытаются убить его библейскую школу стереть с лица земли всё «Христианское восстановление для народа Америки» избавиться от его африканских миссий а ты мне про горох? Ты можешь посмотреть? просто повернуться на минутку и посмотреть?
— Пол я разогреваю, ты уже показывал мне её фотографию и я не…
— Не её чёртову фотографию посмотри, занимает полстраницы это Уде и Тикелл, сенатор Тикелл.
— Да? В полуобороте, — что они делают.
— Ну а какого дьявола они по-твоему делают, думаешь в кости играют на коленках? Сняли в той техасской больнице когда Тикелл навещал свою…
— Сетти да, да… в полном обороте — что с ней.
— С кем, дочкой? Судится с автомобильной компанией, она и пацан который был с ней их адвокаты требуют двенадцать миллионов, говорят неисправные тормоза собственные испытания компании показали что тормоза могут прижиматься и удерживать всё…
— Я не об этом! судятся там, я просто спрашиваю как сама…
— Нет так слушай Лиз это серьезно черт подери. В совете автомобильной компании заседает Граймс, Тикелл это человек Граймса в Сенате а собственная дочь Тикелла берёт и судится с ними, чертовский позор по всем газетам в такой момент пресса вгоняет клин топит Тикелла, вот почему они топят Уде пытаются добраться до Тикелла вот в чём всё чёртово дело неужели ты не видишь?
— Неважно. Она отвернулась к раковине с пустой сковородкой, глядя сквозь собственный силуэт, вырезанный тьмой из отражения стен за спиной, буфета и дверного проёма, и лампы на столе, и протянутой порезанной руки к бутылке рядом, во тьму снаружи.
— Лиз?
— Я сказала неважно!
— Проблема Лиз в том что ты просто не осознаёшь насколько серьёзно чёртово положение… бутылка задребезжала о край стакана, — топят его меня всех нас… Он сполз обратно под новости о двух перевернувшихся и загоревшихся фурах у въезда на мост Джорджа Вашингтона, — складываются кусочки теперь видно как складываются все чёртовы кусочки. Появляется Комиссия по ценным бумагам заявляет о каком-то мелком нарушении при выпуске облигаций Библейской школы следом подтягивается налоговая насчёт присвоения церковных фондов со стороны учредителей, проблема в том что их новый компьютер только начал составлять почтовую рассылку если они не составят рассылку не будет никаких фондов вот в чём чёртово дело, этим их библейским ученикам хватает мозгов раскопать Ефесян но считают-то они на пальцах никто там не знает на что идёт каждый цент, вот почему в рекламе Уде говорит что это божьи деньги он не может, возьми трубку… и взял, — алло? Кто?.. Нет так минутку оператор сейчас не могу принять звонок нет, я жду важного звонка скажите ей я не могу занимать линию…
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Сэм Дюшан, сочинитель шпионских романов, вдохновленный бессмертным шедевром Сервантеса, придумывает своего Дон Кихота – пожилого торговца Кишота, настоящего фаната телевидения, влюбленного в телезвезду. Вместе со своим (воображаемым) сыном Санчо Кишот пускается в полное авантюр странствие по Америке, чтобы доказать, что он достоин благосклонности своей возлюбленной. А его создатель, переживающий экзистенциальный кризис среднего возраста, проходит собственные испытания.
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
Повесть известной писательницы Нины Платоновой «Я детству сказал до свиданья» рассказывает о Саше Булатове — трудном подростке из неблагополучной семьи, волею обстоятельств оказавшемся в исправительно-трудовой колонии. Написанная в несколько необычной манере, она привлекает внимание своей исповедальной формой, пронизана верой в человека — творца своей судьбы. Книга адресуется юношеству.