Плотницкая готика - [68]
— Стой Пол, это…
— Не могу занимать линию Лиз… он положил трубку и поднял стакан, — не могут прижать Уде там так хотят прикончить его безналоговый статус, разливочная линия рассылает воду Пи-Ди если присоединишься к его клубу «Молитесь за Америку» он просит десятидолларовый взнос и они говорят что он управляет коммерческой организацией тут в дело вступает FDA[121] так уж там всё и устроено все друг друга знают. Вот что такое Вашингтон все друг друга знают, берёшь одного а он внедрился в налоговую звонит приятелю в EDA и вместе они раскапывают пару случаев тифа в глубинке, захватывают список для почтовой рассылки рассылают агентов в Джорджию Арканзас Миссисипи Техас раскапывают тиф а никто не просил пить воду из Пи-Ди, сплошное чёртово невежество видят бутылку сразу открывают и пьют тут и вступают Почтовый департамент с FCC, все друг друга знают. Задерживают его разрешение на рассылку пытаются выжить с телевидения подпортить договор на франшизу с контактом Тикелла в ECC потому что топят Тикелла вот кто им нужен, зарубить его программу «Продовольствие для Африки» зарезать взносы для миссий и зарубить там радио «Голос спасения» у тебя есть пепельница?
— Пол кто это был.
— А ты как думаешь о ком я…
— В смысле по телефону.
— А кто по-твоему. Звонок за счёт абонента из Акапулько кто это по-твоему. Это весь виски?
— Потому что если это была Эди, а это была Эди правда же… Она обернулась, с силой прижавшись к вцепившимся в край раковины рукам, — всё как с Сетти я спрашиваю о Сетти даже не знаю жива она или нет а ты болтаешь об иске даже не даёшь поговорить с Эди, поздороваться просто поздороваться и узнать чем она…
— Жду звонков Лиз мне нужно сделать несколько важных звонков нельзя чтобы Эди на всю ночь заняла чёртову линию! Хочешь знать чем она занимается очковтирательством на пару с Виктором Свитом вот чем, та же шайка-лейка Лиз та же чёртова шайка тратит свои деньги вот и всё чем она занимается вызывает у отца очередную язву. Граймс поддерживает Тикелла вот эта миротворческая шайка и придумывает Виктора Свита а ты знаешь чьим приказам он подчиняется, та же чёртова шайка использующая Уде чтобы зарезать Тикелла любая грязь, думаешь кто раскопал ту бездомную? Заявляется с бухты-барахты с полной сумкой кошачьей еды заявляет что она сестра того бомжа который утонул и захоронен на окружном кладбище получает ордер чтобы его выкопали, требует вскрытие говорит засудит за халатность за убийство всё чёрт подери что только можно придумать, тот же список что у Эрла Фикерта думаешь совпадение? Владеет свалкой в Миссисипи как думаешь кто раскопал его на болоте заставил подмахнуть крестик на обвинении в непреднамеренном убийстве в халатности священника в возмутительном поведении думаешь совпадение? Пытаются получить страховку за халатность притащили какие-то жёлтые газетные вырезки десятилетней давности из Канзаса та же чертовщина, тринадцатилетний пацан пришёл за советом Уде велит ему читать Библию слушать записи проповедей и говорит что он грешник вселяет страх господень пацан идёт домой и вешается, семья из римокатоликов судится за халатность непреднамеренное убийство тот же список слово в слово, говорят всем что Уде получил сертификат по почте где-то в Модесто Калифорния их рукополагают десять миллионов в год в обход налоговой любая грязь какую только могут придумать, все сплетни любая грязь какую только могут придумать. Даже публикуют статью о том как он учил шестилеток в своем библейском классе слушаться Бога подключил стул к двенадцативольтному автомобильному аккумулятору, Бог велит что-то сделать если не делаешь шарах! Он бахнул пустым стаканом о стол, — та же шайка пускает сплетни, понимаешь начинает поступать почта с угрозами даже пара угроз расправы та же чёртова шайка, а твоя Эди твоя прекрасная подруга Эди закатывает банкет в честь Виктора Свита они только и умеют что закатывать чёртовы банкеты… он разбирал страницы газеты — где-то тут про её мать устраивает сбор средств для твоего приятеля Джека Орсини на тот фонд что учредил твой старик восемь миллионов вот, хэллоуинский благотворительный банкет миссис Сисси Граймс, в центре полосы, приветствует гостей императрицу Шаджар, вдову покойного Угэдэя-шаха, с сопровождением вот твой доктор Киссинджер так и не прислал тебе счёт? Доктор Киссинджер, прославленный путешествующий хирург, который завтра отбудет в Йоханнесбург провести колостомию президенту Южной Аф, Лиз? Ты ходила к тому врачу?
Она положила сковородку, хватка за край раковины. — Какому врачу, Пол.
— Говорила пойдёшь к врачу от страховой компании чтобы подготовить мой сопутствующий иск для суда по крушению самолёта когда они…
— Доктор Терранова да, ходила. Он думает у меня высокое давление.
— Высокое, и всё? Высокое давление какой от этого толк, пройди но улице у всех высокое давление, выйди перед присяжными там у всех высокое давление думаешь они присудят полмиллиона за высокое давление?
— Пол, а что я могу…
— Наверняка у меня самого высокое давление если сходить к врачу да времени нет, столько врачей это у тебя куча времени ходить по врачам если я, возможно у меня самого, сердечный приступ упадёшь на улице а тебя только обойдут. Его рука повела над бумажным барахлом, нашла место на бутылке — всё это чёртово, удержать всё под контролем если я, большой проект удержать под контролем даже не знаю где, где почта… горлышко бутылки свободно звякало о край стакана — спрашиваю есть ли почта спрашиваю, спрашиваю есть ли звонки а ты…
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Сэм Дюшан, сочинитель шпионских романов, вдохновленный бессмертным шедевром Сервантеса, придумывает своего Дон Кихота – пожилого торговца Кишота, настоящего фаната телевидения, влюбленного в телезвезду. Вместе со своим (воображаемым) сыном Санчо Кишот пускается в полное авантюр странствие по Америке, чтобы доказать, что он достоин благосклонности своей возлюбленной. А его создатель, переживающий экзистенциальный кризис среднего возраста, проходит собственные испытания.
Причудливый калейдоскоп, все грани которого поворачиваются к читателю под разными углами и в итоге собираются в удивительный роман о памяти, восприятии и цикличности истории. 1988 год. Молодой историк Сол Адлер собирается в ГДР. Незадолго до отъезда на пешеходном переходе Эбби-роуд его едва не сбивает автомобиль. Не придав этому значения, он спешит на встречу со своей подружкой, чтобы воссоздать знаменитый снимок с обложки «Битлз», но несостоявшаяся авария запустит цепочку событий, которым на первый взгляд сложно найти объяснение – они будто противоречат друг другу и происходят не в свое время. Почему подружка Сола так бесцеремонно выставила его за дверь? На самом ли деле его немецкий переводчик – агент Штази или же он сам – жертва слежки? Зачем он носит в пиджаке игрушечный деревянный поезд и при чем тут ананасы?
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
Повесть известной писательницы Нины Платоновой «Я детству сказал до свиданья» рассказывает о Саше Булатове — трудном подростке из неблагополучной семьи, волею обстоятельств оказавшемся в исправительно-трудовой колонии. Написанная в несколько необычной манере, она привлекает внимание своей исповедальной формой, пронизана верой в человека — творца своей судьбы. Книга адресуется юношеству.