Плотина против Тихого океана - [10]

Шрифт
Интервал

Они не слушали его.

— Когда мы отправляемся в дальнюю поездку, — продолжал Жозеф, — мы… привязываем капрала к капоту… и даем ему лейку с водой… и фонарь…

Он икал через каждое слово.

— Мы сажаем его вместо фары… он служит заодно и фарой… Капрал — наш радиатор и наша фара, — сказала Сюзанна.

— Ох, я задыхаюсь, замолчи… замолчи… — проговорила мать.

— А двери, — добавил Жозеф, — двери у нас держатся на проволоке…

— Я уже забыла, — сказала мать, — уже забыла, как они выглядели, наши дверные ручки…

— А зачем нам ручки? — сказал Жозеф. — Мы просто прыгаем внутрь. Хоп, и все! Заходишь с той стороны, где подножка… Надо только наловчиться.

— Уж кто-кто, а мы наловчились! — сказала Сюзанна.

— Ох, замолчи, — сказала мать, — мне сейчас будет дурно.

Мать сидела вся красная. Мало того, что она была старая, — она так намучилась за свою жизнь и ей так редко случалось смеяться над своими несчастьями, что этот безумный смех действительно грозил ей опасным срывом. Она смеялась словно не по своей воле и так громко, что это вызывало неловкость, заставляло усомниться в ее рассудке.

— Нам фары ни к чему, — сказал Жозеф. — Охотничий фонарь ничуть не хуже.

Мсье Чжо смотрел на них, раздумывая, кончится это когда-нибудь или нет. Но он покорно слушал.

— Приятно встретить таких людей, как вы, таких веселых людей, — сказал он, надеясь как-то отвлечь их от неисчерпаемого «ситроена», чтобы не увязнуть в этой теме окончательно.

— Веселых? — ошарашенно переспросила мать.

— Он говорит, что мы веселые? — подхватила Сюзанна.

— Ах, дьявол, если бы он знал… — сказал Жозеф.

Жозеф определенно невзлюбил его.

— Да, если бы только радиатор и фары… если бы только это…

Мать и Сюзанна пристально посмотрели на него. Чем еще он собирается их насмешить? Они пока не догадывались, но смех, который уже начал было стихать, напал на них с новой силой.

— Проволока, — продолжал Жозеф, — банановые листья… если бы только это…

— Да, если бы только это… — подтвердила Сюзанна, продолжая вопросительно смотреть на него.

— Если бы только машина! — сказал Жозеф.

— Это были бы пустяки, — подхватила мать, — просто пустяки.

Жозеф уже смеялся заранее, и это действовало на них заразительно.

— Машина — это что!.. У нас ведь были плотины… плотины…

Мать и Сюзанна завизжали от восторга. Агости тоже прыснул. Глухое кудахтание со стороны кассы означало, что к ним присоединился и папаша Барт.

— Ох! Крабы… крабы… — простонала мать.

— Их крабы сожрали, — сказал Жозеф.

— Даже крабы… — сказала Сюзанна, — и те ополчились на них.

— Это верно, даже крабы, — сказала мать. — Даже крабы оказались против нас…

Какие-то пары снова закружились в танце. Агости по-прежнему сидел и смеялся, потому что знал их историю как свою собственную. Это вполне могло произойти и с ним, как и с любым из землевладельцев равнины. Плотины были для них для всех источником неистощимой боли и неистощимого веселья, когда как. Это был неистощимый смех над неистощимой болью. Это было ужасно, и это было смешно. Все зависело от того, что принять за точку отсчета: море, которое снесло эти плотины разом, в одно мгновение, крабов, превративших плотины в решето, или, наоборот, людей, которые полгода трудились, чтобы их построить, совершенно забыв, вопреки очевидности, о разрушительной силе моря и крабов. Самое удивительное, что их набралось двести человек — двести человек, разом забывших об этом, когда они брались за работу.

Явились все мужчины из соседних деревень, к которым мать посылала капрала. Собрав их всех перед бунгало, мать посвятила их в свои планы.

— Стоит вам только захотеть, и мы отвоюем у моря сотни гектаров для рисовых полей, причем без всякой помощи этих сук-чиновников. Мы построим плотины. Они будут двух типов: одни — паралелльно морю, другие… — и так далее.

Крестьяне слегка оторопели. Во-первых, за многие тысячелетия они успели свыкнуться с ежегодным затоплением равнины, и им даже в голову не приходило, что можно этому помешать. Во-вторых, вечная нищета выработала в них безучастность, которая была для них единственной защитой, когда их дети умирали от голода, а урожай губила соль. Однако они пришли и на следующий день, и через два дня, и через три, причем их становилось все больше и больше. Мать объясняла им, как она представляет себе строительство плотин. По ее замыслу, главное было укрепить их бревнами. Она знала, где их достать. Бревна были в огромном количестве сложены на подступах к Каму, где они лежали без всякой надобности с тех пор, как достроили дорогу. Подрядчики предложили уступить ей их со скидкой. Она готова была взять все расходы на себя.

Нашлось человек сто, которые согласились сразу. Потом, когда они уже отправлялись на лодках от моста к месту строительства, к ним присоединились и другие. Через неделю на строительстве плотин уже работали почти все. Хватило пустяка, чтобы крестьяне взялись за дело. Нищая старуха объявила, что она решила бороться, — и они тоже решили бороться, как будто испокон века только и ждали, чтобы кто-то повел их за собой.

Между тем мать даже не посоветовалась ни с кем из специалистов, не поинтересовалась, имеет ли смысл затевать строительство. Она была уверена. Она не сомневалась. Она всю жизнь поступала только так, руководствуясь лишь собственным бесспорным убеждением и исходя из логики, ведомой ей одной. То обстоятельство, что крестьяне поверили ей, укрепило ее в уверенности, что она нашла именно тот единственный путь, который и должен изменить наконец жизнь равнины. Сотни гектаров рисовых полей будут спасены от затопления. Все разбогатеют, или почти все. Дети не будут больше умирать. На равнине появятся врачи. Люди выстроят длинную дорогу, которая протянется вдоль плотин по освобожденным землям.


Еще от автора Маргерит Дюрас
Любовник

Маргерит Дюрас уже почти полвека является одной из самых популярных и читаемых писательниц не только во Франции, но и во всем читающем мире. «Краски Востока и проблемы Запада, накал эмоций и холод одиночества — вот полюса, создающие напряжение в прозе этой знаменитой писательницы». «Любовник» — вершина творчества Маргерит Дюрас. Во Франции этот роман был бестселлером 80-х годов, за него писательница удостоена Гонкуровской премии. Поставленный по роману фильм не раз демонстрировался по телевидению.«Нельзя вызвать желание.


Вице-консул

Маргерит Дюрас (настоящее имя – Маргерит Донадье, 1914–1996) – французская писательница, драматург и кинорежиссер – уже почти полвека является одной из самых популярных и читаемых не только во Франции, но и во всем мире. Главная тема ее творчества – бунт против бесцветности будничной жизни. «Краски Востока и проблемы Запада, накал эмоций и холод одиночества – вот полюса, создающие напряжение в ее прозе». Самые известные произведения Дюрас – сценарий ставшего классикой фильма А. Рене «Хиросима, моя любовь» и роман «Любовник» – вершина ее творчества, за который писательница удостоена Гонкуровской премии.


Шага

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Любовник из Северного Китая

Роман Маргерит Дюрас по сути автобиографичен (писательница выросла в Индокитае). Вслед за «Любовником», удостоенным в 1985 г. Гонкуровской премии, автор продолжает тему любви девочки-подростка и тридцатилетнего китайца. Но это не очередная «Лолита». Восток, его изысканное очарование, отличная от европейской эстетика, придает совершенно неповторимое звучание одной из вечных тем.


Любовник. Летний вечер, половина одиннадцатого. Модерато кантабиле

Маргерит Дюрас уже почти полвека является одной из самых популярных и читаемых писательниц не только во Франции, но и во всем читающем мире. «Краски Востока и проблемы Запада, накал эмоций и холод одиночества — вот полюса, создающие напряжение в прозе этой знаменитой писательницы». «Любовник» — вершина творчества Маргерит Дюрас. Во Франции этот роман был бестселлером 80-х годов, за него писательница удостоена Гонкуровской премии. Поставленный по роману фильм не раз демонстрировался по телевидению.«Нельзя вызвать желание.


Боль

Я обнаружила этот дневник в двух тетрадках, лежавших в голубом шкафу в Нофль-ле-Шато.Я совершенно не помню, что писала его.Знаю, что это писала я, узнаю свой почерк и подробности описанных событий, вижу место действия, свои поездки, вокзал д'Орсэ, но не вижу себя, пишущую дневник. Когда это было, в каком году, в какое время дня, в каком доме? Ничего не помню.В одном я уверена: этот текст не был написан в те дни, когда я ждала Робера Л., это просто немыслимо.Как могла я написать эту вещь, которую и сейчас еще не умею определить и которая ужасает меня, когда я ее перечитываю.


Рекомендуем почитать
С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Стрекоза ее детства

Юная сирота Фио Регаль учится на юридическом, увлекается рисованием, зарабатывает на жизнь шантажом наобум, основываясь на инстинктивном убеждении в том, что любому богатому есть что скрывать… водит дружбу с экстравагантной Зорой, бывшей топ-моделью, ополчившейся против всего и вся, живет скромно и мечтает разве что не «превратиться в кого-то, кого не сможет узнать та восьмилетняя девочка, которой она когда-то была». Однако судьба вынесет ей свой, звездный, приговор.Роман о ценностях современной жизни и хрупкости человеческих чувств, сочетающий в себе достоинства притчи с увлекательностью авантюры и глубиной тонкой психологической драмы.


Любовь преходящая. Любовь абсолютная

Что такое любовь? Похоть, прихоть, игра, страсть, всеобъемлющая и неисповедимая?Включенные в книгу произведения объединены не только схожим названием и — как читатель вправе предположить — общей темой. В них — по-разному, но с одинаковой неумолимостью — автор отказывается выбирать между явью и вымыслом, приличным и непристойным, поэтическим и вульгарным, реалии вожделения земного тесно сплетаются с символическим сюрреализмом любви божественной, с манящим и обманчивым светом той далекой звезды…Сборник «Любовь преходящая» рассказывает, как юноша входит во взрослую жизнь, как он знакомится с любовью плотской, как ищет любви иной, как всякий раз любовное томление издевательски оборачивается фарсом.В романе «Любовь абсолютная» герой, приговоренный к смертной казни за убийство (настоящее или мнимое?), ожидая экзекуции, вспоминает свое детство и видит себя маленьким бретонцем конца XX века и Христом согласно Евангелию; сыном плотника Иосифа и непорочной Девы, Мариам, и вместе с тем, отпрыском нотариуса г-на Жозеба и его похотливой супруги, совратительницы Варии…Альфред Жарри (Jarry Alfred, 1873–1907) — признанный классик французской литературы, поэт, прозаик, драматург, к середине XX века ставший культовой фигурой литературного и театрального авангарда Европы, США и Латинской Америки.


Желтоглазые крокодилы

Тихая добрая Жозефина всю жизнь изучала средневековую историю Франции и, можно сказать, жила в XII веке. Но ей пришлось вернуться к реальности, когда ее муж с любовницей уехал в Африку разводить крокодилов, а она с его долгами и двумя дочерьми осталась без гроша в холодном, циничном Париже. Здесь ее тоже окружают крокодилы, готовые наброситься в любой момент. Как ей выжить, одинокой и слабой, среди безжалостных хищников?Популярнейшая французская писательница Катрин Панколь (р. 1954 r.) — автор полутора десятков бестселлерных романов, переведенных на все ведущие языки мира.


Просто вместе

Анна Гавальда — одна из самых читаемых авторов мира. Ее называют «звездой французской словесности», «новой Франсуазой Саган», «нежным Уэльбеком», «литературным феноменом» и «главной французской сенсацией». Ее книги, покорившие миллионы читателей, переводятся на десятки языков, отмечены целым созвездием премий, по ним ставят спектакли и снимают фильмы.Роман «Просто вместе» — это мудрая и светлая книга о любви и одиночестве, о жизни, о счастье. Эта удивительная история, простыми словами рассказывающая о главном, легла в основу одноименного фильма Клода Берри с Одри Тоту в главной роли (2007).