Плоский мир - [3]
-Я не сочинил!
-Хорошо, пусть так… - Берестов знал, что если сейчас не согласится, Петя так ничего ему и не ответит, - и все же, почему ты воспринимаешь его как защитника?
-Не знаю… - в голосе Пети послышались нотки удивления, - а почему бы и нет?
«Все верно, почему бы и нет…» - Берестов проглотил слюну, которая после этого загустела в его гортани и, превратившись в стекловату, безбожно жалила ее; снова он почувствовал, как на него накатывают волны апатии, медленно сминавшие его в своих лапах, точно мягкую игрушку.
Понимая, что не может более следить за дорогой, он свернул в переулок, остановил машину и простоял так минут пятнадцать, уткнувшись лбом в руль и не обращая на Петю никакого внимания, который все это время настороженно косился на отца.
2
Берестов немного опоздал и, когда Застольный впустил его в прихожую, понял, что все общество уже собралось в Большой комнате.
-Извини, что заставил ждать.
-Ничего страшного, расскажи лучше о том, что там у тебя случилось на работе. И о Великовском заодно.
-О ком? Постой-ка, если ты имеешь в виду мое увольнение, то не факт, что… - хотел было запротестовать Берестов, но Петр Николаевич оборвал его:
-Брось, все теперь думают, что он приложил к этому руку, ибо ты выступал против его политики.
-Кто это - все? Человек пять-шесть?
-А этого недостаточно? – осведомился Застольный, - только не надо говорить мне, что ты все равно собирался уходить и теперь это не имеет значения. Имеет, еще как имеет, если не для тебя, то уж точно для других, ведь твой тесть совершил еще один ловкий ход, дабы упрочить свою власть.
-Но что мы можем с этим сделать?
-Что-нибудь да можем.
Берестов внимательно посмотрел на него, но Застольный уже отвел взгляд, развернулся и направился в Большую комнату; Михаил последовал за ним.
Что-нибудь да можем…
-Вот он наш несчастный! – пафосно воскликнул Петр Николаевич, - давайте хоть как-нибудь его утешим.
-Пожалуй, дадим ему вина, - высказал идею Фрилянд, - Берестов, будете вино?
-Да, не откажусь.
-Положа руку на сердце, мы только тебя и ждали, чтобы обсудить случившееся, а ты пришел и послал все это к чертям, - сказал Застольный.
-Неправда! Если хотите, обсуждайте, - отмахнулся Берестов и прибавил шутливо, - но вы только потому хотите меня в это втравить, что сами уже вдоволь насплетничались и жаждете заполучить объект своих сплетен.
-Пускай, вам это безразлично, а наши сограждане? – осведомился Староверцев.
-Что «наши сограждане»?
-Им очень даже не безразлично, ведь, готов спорить, скоро Великовский получит повышение, - сказал Асторин.
Рассказ Пименова
Как только он договорил – в следующий же момент раздался звонок в дверь.
-Мы разве ждем еще кого-то? - спросил Берестов.
-Нет, я понятия не имею, кто бы это мог быть, - пожал плечами Застольный и снова направился к входной двери.
Кого вы думаете мы увидели спустя полминуты? Великовского!
Я как-то смотрел фильм, в котором случайное появление главного героя во вражеском лагере выглядело настолько неожиданно, что все его неприятели чуть не попадали со стульев, а у одного из них, больного старика, начался сердечный приступ. Нет, это как-то неправдоподобно, гротескно. В жизни все по-другому: если у старика случается удар, то только через два дня после эпизода, когда человек, забытый, лежит дома один, в сырой постели и некому прийти ему на помощь, а люди, столкнувшись с подобным событием, за редким исключением держат эмоции в себе и если и стараются избавиться от помехи, делают для этого лишь короткие уколы. Нет, никто из нас не был шокирован, но, разумеется, по нашим лицам можно было прочитать те чувства, которые охватили нас в первый момент, а когда Фрилянд поставил на стол бокал вина, я заметил, как дрожит его рука. Таксист снял очки и, что-то нервно насвистывая, принялся старательно протирать их.
-Что ему еще здесь понадобилось… - пробормотала Агафонова.
-Просто он не мог другое время выбрать, - я подморгнул ей и сделал саркастическую мину, стараясь схватить ускользавшее спокойствие.
Разумеется, все мы рассчитывали, что Великовский очень быстро ретируется, - ведь не просто так он пришел в гости к подчиненному, «чайку испить», и действительно ему нужно было забрать какие-то бумаги. Но раз уж в этот вечер начали происходить непредвиденные вещи, так просто нам не удалось бы от них отделаться. А случилось вот что: поначалу заглянув к Застольному всего на минуту, но увидев гостей, Великовский почему-то тотчас же решил задержаться и присоединился к нашему обществу.
-Ого, я вижу, у вас собралась очень теплая компания и вечеринка-то по большей части министерская. Фрилянд здесь… здравствуйте, дорогой… и мой зять расслабляется. Ну, ничего, Миша, все будет хорошо, как-нибудь уладим, - весело улыбаясь, он потрепал его по плечу.
-А зачем вам зонт в ясную погоду? – холодно осведомился Староверцев.
-Что?.. Ах, это, - Великовский воздел зонт над собой с таким видом, будто праздновал победу, - да прихватил случайно из дома, бывает у меня! Кстати говоря, чего только с этим зонтом не случалось, он дико старый. Один раз, к примеру, я чуть было не поставил им подножку автомобилю, но вовремя спохватился, - он так весело расхохотался, что и мы, глядя на него не могли не улыбнуться, - ох, а можно чаю, есть у вас?
Повесть «Лишние мысли» и рассказы, вошедшие в сборник, посвящены темам политики, искусства, социальной философии, а также проблеме изменения мышления человека в современном материалистическом обществе. Автор то высмеивает общественные пороги и тягу к материальным ценностям, то с горечью рисует зыбкую неустроенность нашей жизни, наделяя ситуации тонким психологизмом или абсурдом… а порой и оттенком безумия. Но самое важное — это установление фундаментальных закономерностей, которые относятся ко всем людям, безотносительно какой-либо формации, политического режима и фрагмента истории.Многие из произведений в последние годы были напечатаны в известных литературных журналах и входили в лонг- и шорт-листы престижных премий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В романе «Предвестники табора» тесно переплелись иллюзия и реальность, детство и взросление, гротескный юмор и мистика. Герой просматривает фильм о людях, которых он любил и потерял. «Жизнь — это фильм», — приходит он к выводу.
Книга первая. Посвящается Александру Ставашу с моей горячей благодарностью Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.
Этот несерьезный текст «из жизни», хоть и написан о самом женском — о тряпках (а на деле — о людях), посвящается трем мужчинам. Андрей. Игорь. Юрий. Спасибо, что верите в меня, любите и читаете. Я вас тоже. Полный текст.
Книга представляет собой оригинальную и яркую художественную интерпретацию картины мира душевно больных людей – описание безумия «изнутри». Искренне поверив в собственное сумасшествие и провозгласив Королеву психиатрии (шизофрению) своей музой, Аква Тофана тщательно воспроизводит атмосферу помешательства, имитирует и обыгрывает особенности мышления, речи и восприятия при различных психических нарушениях. Описывает и анализирует спектр внутренних, межличностных, социальных и культурно-философских проблем и вопросов, с которыми ей пришлось столкнуться: стигматизацию и самостигматизацию, ценность творчества психически больных, взаимоотношения между врачом и пациентом и многие другие.
Франтишек Ставинога — видный чешский прозаик, автор романов и новелл о жизни чешских горняков и крестьян. В сборник включены произведения разных лет. Центральное место в нем занимает повесть «Как надо умирать», рассказывающая о гитлеровской оккупации, антифашистском Сопротивлении. Главная тема повести и рассказов — проверка людей «на прочность» в годину тяжелых испытаний, выявление в них высоких духовных и моральных качеств, братская дружба чешского и русского народов.
История акушерки Насти, которая живет в Москве в недалеком будущем, когда мужчины научатся наконец сами рожать детей, а у каждого желающего будет свой маленький самолетик.