Плохо быть богатой - [42]

Повесив спустя пару минут трубку, Олимпия облегченно вздохнула. Двадцать три года торговли самой прекрасной в мире женской плотью что-то да значат! Не прошло и пяти минут, а она уже почти вскружила голову Берни Финку, просто описав Шир… нет, Билли Дон, которую тот и в глаза не видел. Остальное уже в руках самой девушки, а тут беспокоиться не о чем. Красота Билли Дон в поддержке не нуждается, она сама себе реклама, не хуже той, которая помогает продать миллионы карандашей для глаз или флаконов шампуня. Олимпия это нутром чуяла, хотя и не смогла бы объяснить, почему. Знала, и все тут.

Уже спокойно и уверенно извлекая из пачки сигарету, она набрала номер студии Альфредо Тоскани.

— Это Олимпия Арпель, — сообщила она, выпуская к потолку клубы дыма. — Мне нужно поговорить с Билли Дон. Позовите ее, хорошо?

К трубке подошел сам Альфредо.

— Олимпия, лапа, — Альфредо не любил лишних слов, — я же сказал тебе, что пробы будут готовы не раньше шести — шести тридцати…

— Я звоню по другому поводу, Альфредо. Мне нужно обсудить кое-что с Билли Дон.

— Она ушла из студии не так давно.

— Ушла? — Олимпия потрясенно умолкла.

— Да. Пантера сказала мне, что малышка ускользнула с полчаса назад…

— Спасибо, Эл, — запинающимся голосом проговорила Олимпия, опуская трубку на рычаг и устремляя взор в бесконечность. Необходимо срочно связаться с Ширли… с Билли Дон. Любой ценой ее необходимо доставить в студию Берни Финка в понедельник утром… А сейчас уже… она взглянула на часы и устало прикрыла глаза, — начало шестого, пятница, вечер.

Куда же исчезла эта девчонка?

16

Когда Ширли вышла из метро на Астор-плейс, солнце уже село. После душного, переполненного людьми вагона и запаха мочи на платформе вечерний воздух на улице показался ей особенно чистым и свежим. Купер Юнион огромным каменным островом раскинулся перед ней на фоне багряных сумерек. Ожидая, пока светофор на 3-й авеню сменится на зеленый, четыре юнца щелкали пальцами в такт хриплым звукам транзисторного приемника. Маленькая девочка, крепко уцепившись за руку матери, застенчиво улыбнулась Ширли и тут же быстро спряталась за материнскую юбку. Потом опять весело взглянула на нее из-за растопыренных пальчиков и снова спряталась.

Улыбнувшись в ответ, Ширли шутливо погрозила ей пальцем. Располагающая невинность ребенка моментально согрела ее, отвлекая от мыслей о Змее и о том, что могло ожидать ее дома.

Наконец загорелся зеленый, и Ширли рванулась вперед, поглядывая через плечо, что происходит у нее за спиной. Малышка, не выпуская рук матери, важно топала через дорогу, похожая на переваливающегося из стороны в сторону медвежонка. Ширли услышала звонкий смех девочки, и тут же его перекрыл резкий, строгий голос матери, обрезав, словно ножом. Сердце девушки сжалось: она снова вспомнила о Змее… Она была уже неподалеку от их логова, еще пару кварталов — и она на месте.

Ускорив шаги, она почти бегом припустилась по потрескавшейся бетонной мостовой и, чем ближе подходила к дому, тем мрачнее казалось ей окружающее. В грязных окнах виднелись голые, без абажуров, лампы, свет которых пробивался сквозь жидкие занавески. Отбросы вываливались через острые края мусоросборников, а затем их растаскивали по всей округе роющиеся в помойке пропойцы, бездомные или порывы ветра.

Там, на верхнем Ист-Энде, было так чисто! Сейчас дом, в котором располагался офис Олимпии, казался Ширли частью земного рая. А Мюррей-Хилл, где обустроился Альфредо Тоскани… Ухоженный, сверкающий чистотой, с садиком у входа, аккуратно выложенными песчаными дорожками и свежевыкрашенными скамейками. Как будто они принадлежали иной галактике.

В непосредственной близости от логова Воинов Сатаны мрачные строения превратились в откровенные трущобы, скорее напоминающие Дрезден после бомбардировки, чем Нью-Йорк восьмидесятых годов. Как всегда, перед входом застыли бесконечные ряды сверкающих сталью и хромом мотоциклов — на добрую четверть миллиона долларов, не меньше.

Ширли вздрогнула и зябко пожала плечами. По сравнению с серединой дня температура значительно упала, но причина была не в этом: огромное хромированное чудище Змея, лихо брошенное у стоянки, бросалось в глаза даже издали. Значит, Змей дома, поджидает ее… Слабая надежда на то, что все пройдет незамеченным, оборвалась…

Ширли едва отворила входную дверь, как ее оглушил грохот группы „Роллинг Стоунз", рвущийся из стереопроигрывателя откуда-то сверху. Она тихо прикрыла за собой дверь. После пронизывающего ветра воздух внутри здания показался ей жарким и душным. На лестнице было темно, и в нос ударял резкий смрад подгоревшей еды и несвежего пива. Под ногой что-то мягко хрустнуло. Взглянув вниз, Ширли с отвращением отшвырнула в сторону пустую банку из-под „будвайзера".

Сделав еще пару шагов вперед, она едва не упала, споткнувшись об одурманенного наркотиками „троглодита" с гладко зачесанными назад масляными волосами, свалившегося замертво у подножия лестницы. Широко раскрытый рот обнажал наполовину голые десны — результат боевых действий и выяснения отношений.

Подавив в себе отвращение, Ширли переступила через него и побежала вверх по лестнице. На площадке перед вторым этажом звуки „Роллинг Стоунз" достигли уже такой силы, что, казалось, от этого грохота вибрируют ступеньки. Пьяные голоса и резкие всплески хохота рвались из-за закрытой двери — судя по всему, там тусовались „троглодиты", накачанные „дурью" вперемешку с пивом.