– Но ведь вы уже все видели!
От нее не ускользнуло, что Хантер заметил ее потуги не рассмеяться. Ну да, она имеет в виду тот день, совсем недавно, в прошлый четверг, когда были готовы только две комнаты. Он забрался к ней по лестнице и спустился в гостиную. А сейчас, безошибочно определив ход ее мысли, заранее предупредил:
– Прошу простить, но, как правило, спальня – последняя комната, куда я вхожу.
Пока она судорожно подбирала достойный, остроумный ответ на подобное заявление, он осведомился:
– Вы кого-нибудь ждете?
У нее вертелись на языке два варианта ответа, но он явно предлагает мировую после их утренней стычки…
– Входите, – пригласила она и достала из шкафа два бокала.
Сидели в гостиной, пили вино, и Хантер признал: на него произвело большое впечатление, какую работу она выполнила – одна, без чьей-либо помощи.
– Сначала я не воспринимал всерьез то, что вы собирались сделать, – мягко произнес он.
Во всем его облике ей виделось столько обаяния, что она сама стала подыскивать извинения для его утренних подвигов.
– Вполне естественно, что после трудной недели вам хотелось покоя и отдыха здесь, в этом уединенном уголке.
– Ну, вы уж слишком меня защищаете! – улыбнулся Хантер.
Боже, как он мил, как привлекателен! Ах, вот в чем истинная причина его визита – просит оказать ему услугу, вот и все. На следующей неделе ждет посылки, не получит ли ее Пернел в его отсутствие? Да-да, конечно же, получит. Но… почему бы не распорядиться, если это так важно, чтобы ему адресовали на лондонскую квартиру? Хотя, может быть, именно это почтовое отправление должно прийти сюда, в Миртл-коттедж? На том Пернел и порешила.
Вообще в этот вечер она сделала несколько открытий. Во многих отношениях вкусы их сходятся. А если они иногда и спорят, то это не обязательно должно переходить в ссору. Когда он наконец встал и заявил: «Не желаю больше вам надоедать», она почувствовала – не хочется отпускать его. Однако не удерживать же… Любезно проводив его до двери и бросив взгляд на часы, Пернел поразилась – как незаметно пробежали полтора часа.
– Вы ведь и кухню привели в порядок? – на ходу бросил он и, неожиданно обернувшись, заметил удивленную улыбку на ее лице.
– Вы… вы же слыхали, как я стучала… даже позвонили мне в воскресенье утром… – рассмеялась Пернел.
Он перевел взгляд с ее губ на большие карие глаза.
– Разве я не говорил вам уже, что вы неисправимы?
– Возможно, – лукаво промолвила Пернел, и сердце ее радостно забилось, когда она увидела и на его лице улыбку.
Но веселость ее сразу исчезла, как только он вдруг стал серьезным, взял ее за руки, а голова склонилась к ее голове. Пернел вся напряглась, – вчерашние события, что ли, до сих пор действуют? Но Хантер внезапно отпустил ее и, поглядев ей прямо в глаза, пробормотал:
– Спокойной ночи, Пернел Ричардс.
– Спокойной ночи, – сдавленно откликнулась Пернел и покорно позволила ему мягко, нежно прикоснуться к своим губам.
Долго она еще стояла, не сходя с места, даже услышав стук закрывающейся двери его дома. Потом медленно поднялась на второй этаж и улеглась в постель. Воспоминания об удивительных открытиях прошедшего вечера долго не покидали ее… нет, все это вовсе не игра ее воображения. И самое главное, потрясающее открытие – она влюбилась в Хантера Тримейна!
В понедельник, проснувшись рано утром, Пернел больше не удивлялась, что непрестанно думает о Хантере. Ей совершенно ясно теперь, что с ней происходит: она полюбила его, и незачем дольше скрывать это от самой себя.
Некоторое время она лежала, прислушиваясь к тому, что происходит за стеной. Но оттуда не доносилось ни звука, и, несколько разочарованная этим, Пернел вскочила – пора готовиться к предстоящему рабочему дню. За обычной чашкой чая она размышляла о том, что Хантер, конечно, уже уехал в Лондон, а для нее наступает очередная трудная неделя. Теперь она увидит его только через пять дней.
В это утро она немного задержалась – всего минут на пять. Закрыв за собой заднюю дверь и направляясь к машине, она вдруг остановилась пораженная: дверь его гаража открыта… Сердце уже колотится вовсю. Мягко заурчала машина… показалась из гаража… Пернел сделала вид, что не видит ни ее, ни того, кто в ней сидит, и открыла дверцу своей. Застенчивость, дурацкая застенчивость – она всю жизнь ее мучила и опять овладела ею! Несколько глубоких вдохов – надо успокоиться. Больше притворяться нельзя, – она обернулась к «ягуару». Хантер, милый, самый чудесный человек на свете… Вот он идет быстрым шагом… Видимо, очень торопится, но не настолько, чтобы не заметить ее.
– Твоя карета в порядке? – такими были его первые слова.
– Спасибо, мне ее отремонтировали, – улыбнулась Пернел.
Оба уселись, каждый в свой экипаж; он подкатил к воротам, открыл их, выехал и снова закрыл за собой. За это время Пернел едва успела добраться до своих и лишь вздохнула, глядя ему вслед. Но теперь ей стало гораздо легче, как-то спокойнее.
На работе не успела она войти, как услышала голос Майка:
– А мистер Тримейн приезжал к себе на уик-энд?
Приезжал ли он? О, сколько всего произошло…
– Да… он… приехал, в субботу утром. – Пернел будто выставила щит против следующих вопросов.