Плохие новости - [56]

Их тяжело было взломать. Из-за того, что они были круглыми, они были практически не восприимчивы к взрывам, а из-за того, что они сделаны из толстого черного железа, взломать его было невозможно ни одним известным инструментом. Круглая дверь тоже была очень толстой, к тому же, она была вставлена таким образом, что ее невозможно было подцепить каким-нибудь рычагом или монтировкой. Комбинация на коде — штука очень хитрая и умная, поэтому разгадать ее за несколько минут не получится. Большинство воров не тратят на него время, а просто выносят что-то мало-мальски ценное, например, телевизор.

Но не Келп. Чтобы попрактиковаться, когда у него был под рукой автомобиль и когда ему попадался такой орешек, он просто-напросто выдалбливал его из стены, кидал в машину и увозил домой. А уже дома он с ним ковырялся время от времени, в качестве хобби, ну и чтобы не терять хватку. Рано или поздно он вскрывал эти сейфы, но практически все время внутри не обнаруживалось ничего особенного. Содержимое варьировалось, как правило, от ювелирных украшений и акций несуществующих корпораций до абсолютно ничего. Но ведь было не в содержимом, а в самом процессе.

Утром, около десяти часов, когда Анна Мари ушла в Новую Школу на курсы истории конституционного права на Балканах, Келп уселся в позе лотоса (или что-то похожее) на пол в комнате перед открытым шкафом, один из этих сейфов был у него в руках, чуть отклонен назад таким образом, что, казалось, он уставился на Келпа своим единственным цифровым глазом. И тут зазвонил телефон. Углубившись в процесс ковыряния кодового диска, он почти не собирался отвечать на звонок, но он никогда не мог не ответить, если звонил телефон — за исключением машины доктора, потому что он знал, что единственный, кто будет звонить, — это сам доктор, который будет требовать свою машину назад — поэтому он тяжело вздохнул, чуть сдвинулся, чтобы достать из кармана штанов телефон и с сомнением ответил:

— Слушаю.

И не зря у него возникло некое сомнение, это был Фицрой Гилдерпост. Он был взволнован, взбудоражен, расстроен, и, казалось, между его словами застревали пузыри:

— Энди! Мы к тебе едем! Нам нужно срочно встретиться у тебя! Звони Джону и Тини, мы выезжаем, приедем к вам не позже трех. Ирвин уже готов, мы уже летим к вам! До встречи!

— Фицрой, — ничего не понял Келп, — ты о чем вообще?

На той стороне провода повисла тишина удивления, опять с порывистыми паузами с пузырями, Фицрой спросил:

— Ты что, не знаешь?

— Фицрой, если ты сейчас хорошо подумаешь, — сказал Келп, — то, может, ты вспомнишь, что ты мне еще ничего не сказал. А если ты мне сейчас не скажешь, Фицрой, то я могу тебе гарантировать, что в три меня здесь не будет.

— Так это же было в новостях! — пропищал Фицрой. — А если это показывали в новостях тут у нас, то и у вас должны были показать!

— Возможно, — согласился Келп. — Вот только сейчас у меня новости не включены. Так почему бы тебе просто не сказать?

— Индейцев поймали!

Звучало это как новости из мира спорта. Но что-то подсказывало Келпу, что это было не из этой серии.

— Давай, Фицрой, чуть больше информации.

— Индейцы, — пытался говорить он чуть спокойнее, как если бы объяснял что-то дураку, — выкопали гроб на кладбище в Куинсе прошлой ночью, чтобы поменять тела. Об этом и говорил Джон.

Теперь Келп понял.

— О-ооо, — протянул он. — И их поймали?

— Прямо в процессе. Они копали, все трое стояли в могиле на крышке гроба.

— Это плохие новости, Фицрой, — сказал Келп.

— Да! Да! Я знаю!

— Нам нужно обговорить это, — решил Келп.

— Я и Ирвин уже в пути. Собственно, это я и пытался тебе сказать!

— А Перышко?

— Перышку нужно оставаться здесь для суда, тут такой фейерверк по этому поводу.

Келп предположил, что это словцо была из юридического лексикона, поэтому пропустил его мимо ушей.

— Хорошо, тогда встретимся с вами позже.

— Из-за того, — сказал Фицрой, — из-за того, что эти придурки натворили, теперь на кладбище стоит охрана.

— О боже.

— Племена пытались остановить этот тест ДНК, — сказал Фицрой, — но вся эта ситуация значительно ускорит процесс.

— Ага.

— А когда специалисты возьмут образец ДНК, — Фицрой казался ужасно расстроенным, — это ведь будет совсем не дедушка Перышка.

— Это буде Бурвик Муди.

— Кажется, я начинаю ненавидеть этого Бурвика Муди, — вдруг решил Фицрой.

— Да ладно тебе, Фицрой, — пытался успокоить его Келп, — в этой злосчастной ситуации он невинная жертва, собственно, как и мы.

— Я не соглашался быть в этой операции невинной жертвой, — не согласился с этой ролью Фицрой.

— Да уж, это и правда все выглядит довольно странно, — согласился Келп. — Ладно, Фицрой, увидимся с вами после обеда. Я позвоню Джону, хотя я не думаю, что он обрадуется таким новостям.

31

Судья Т. Хигби этим утром чувствовал себя намного лучше. На прошлой неделе казалось, будто вихрь событий втянул его в дело, которое обычно потом рассматривают на учебных судебных разбирательствах. Но сегодня, во вторник утром, все встало на свои места. Это было всего лишь очередное проявление глупости.

Все собрались утром в суде, в 11:03, судья Хигби занял свое место на помосте и смотрел на всех свысока. Два сильных адвоката из Нью-Йорка: Макс Шрек из «Файнберг, Кляйнберг, Ринеберг, Стайнберг, Вайнберг и Клатч» в защиту мисс Рэдкорн, и Отис Уеллес из «Холлиман, Шерман, Байдерман, Таллиман и Фанк» в защиту казино. Они сидели за передними столами, в этот раз со своими помощниками из Нью-Йорка, огромными дипломатами и огненно-красными галстуками, они была готовы — и даже в нетерпении — начать сложное и запутанное юридическое сражение под руководством судьи Хигби. Хотя Хигби казалось, что эти двое уже давно стали беззубыми тиграми.