Плохая девочка - [41]

Выпрямляю спину, одергиваю юбку.

Поздоровавшись с ним, Алина с Ником начинают болтать между собой, будто им и дела до меня нет. От неловкости я сцепляю пальцы в замок.

— Как твои дела? — Макс излучает дружелюбие и интерес.

— От-лично.

— С интенсивом, надеюсь, продвигается?

От его плеча идет тепло. Я не спешу отодвигаться.

— Готовлюсь.

— Тогда у меня для тебя есть важная информация. — Играя бровями, сообщает парень.

— Какая?

Он придвигается еще ближе.

— Ассистент профессора шепнул мне, что в тесте будет много вопросов по второй половине девятнадцатого века.

— Шутишь?

— Нет. — Лукаво подмигивает Макс. — Я добыл эту информацию специально для тебя.

— Но… Это ведь… нечестно!

— Что, прости? — Его глаза округляются.

— Мариана всегда следует правилам и никогда не жульничает. — Поворачивается к нему Алина.

Значит, они с Ником все-таки подслушивали.

— Вот как. — Неловко улыбается Лернер.

— Но так как в списке вопросов девятнадцатый век и так был, то это не считается подсказкой. — Вмешивается Ник. — Разве нет?

— Да, но всего вопросов было пятьдесят… — Бормочу я.

— Считай, что тебя мягко направили в нужную сторону. — Подбадривает меня Алина.

— Я что, все испортил? — Спрашивает Макс, глядя мне в глаза.

— Нет. — Отвечаю я уже спокойнее. — По правде говоря, с твоей стороны это было… очень мило.

— Я старался. — Кивает он. — Надеюсь, заслужил свидание?

— М-м-м, — не сдержавшись, стонет Алина.

Я толкаю ее локтем в бок.

— Как насчет пятницы? — Улыбаюсь.

— Я тебе позвоню. — Улыбается Макс мне в ответ.

В аудиторию входит декан.

Голоса студентов стихают, мужчина устраивается возле преподавательского стола, и как раз в этот момент в аудиторию входит Кай. Во всем черном, с взъерошенными темными волосами. Неряшливо-сексуальной, расслабленной походкой он пробирается меж рядов и занимает свободное место справа от нас.

Декан начинает что-то рассказывать, а я все никак не могу оторвать взгляда от Кая. Он задумчиво дотрагивается до смуглой шеи, и я сглатываю, когда кончики его пальцев касаются татуировки на коже.

— Люблю универ, — зевает Алина, — в отличие от школы, здесь до тебя никому и дела нет.

— Можешь поспать, дорогая, — предлагает ей Ник, — когда все закончится, я тебя разбужу.

— Спасибо, дорогой. — Мурлыкает она.

Кай поворачивается и замечает меня. На долю секунды его зрачки сужаются, а затем он тут же теряет ко мне интерес.

— Знаешь новенького? — Вклинивается в мои мысли Макс.

— Что? А… да, это Кай, — объясняю я, — мой сводный брат.

От меня не укрываются темные круги под глазами Кая. Он нервно барабанит ногами, а затем проводит ладонями по лицу и волосам. Наверное, не спал всю ночь. Был у какой-нибудь девушки. Например, у Вики, сестры Макса. Интересно, Лернер об этом знает?

Бросаю взгляд на Макса, но тот увлеченно слушает декана. Наверное, и мне следует заняться тем же.

— Он пялится на тебя без остановки. — Шепчет на ухо Алина.

— Кто?

— Кай, конечно. — Хмыкает она.

Я поворачиваюсь в сторону сводного брата, но тот занят исключительно своим телефоном. Наверное, ей показалось.

Кай

Сбросив после товарищеской игры экипировку и боксеры, я беру полотенце и отправляюсь в душевую. В спортивном комплексе она общая — одна на весь этаж, зато оборудована по высшему классу. Из минусов — невысокие перегородки между кабинками, но парней такие вещи не смущают, особенно, если ты с юных лет в спорте: душевая, как и раздевалка, становится помимо основного назначения еще и местом разбора полетов, где горячо обсуждаются прошедшие тренировки и игры.

Пока парни в нескольких метрах от меня обсуждают, кто, где и как сегодня налажал, я намыливаюсь гелем для душа, прокручивая в мыслях и анализируя прошедший матч — где следовало сыграть жестче, а где умнее, где можно было отдать пас, а где ударить по воротам самому.

Взбивая пену в волосах, я слышу, как в душевую входит несколько парней. Они проходят в глубину помещения и занимают места у дальней стены. Их шестеро, они достаточно крепки, но не настолько, чтобы можно было принять их за хоккеистов — их фигуры отличаются.

Когда ты годами отдаешься одному виду спорта, у тебя даже походка меняется. Опытный глаз всегда отличит хоккеиста от фигуриста или, например, от футболиста, или от того, кто не занимается спортом вовсе.

У этих ребят выделяется раскачанный верх — бицепсы, трицепсы, плечевой пояс, и я тут же догадываюсь, это — керлингисты. И только уже после этого замечаю среди них светловолосого Лернера с рыхлой бабьей задницей. Надо признаться, я не разглядываю парней в душевой, но данное обстоятельство просто не мог не отметить.

— И как у тебя с той красоткой? — Спрашивает его один из ребят. — Продвигается дело?

Я замираю, и большой комок пены падает с моих волос мне на лицо.

— Ты про недотрогу с филфака? — Лернер встает под струи воды.

— Да. Она все еще тебя динамит?

— Ну, не построили еще ту крепость, которую бы я не взял! — Бахвалится бабьезадый подставляя под воду свою веснушчатую спину. — Не динамит, но набивает себе цену.

— Так ты что, идешь на рекорд? — Хохочет какой-то рыжеволосый дрищ в соседней кабинке. — Сколько уже ты ее окучиваешь? Месяц?

— Может, мне