Плетеный Король. Легенда о Золотом Вороне - [28]

Август встал и подошел к нему.

– На пол, – уточнил Джек. – Я не собираюсь смотреть на тебя снизу вверх. На колени.

Август медленно опускался, пока не ткнулся коленями в линолеум. Он закрыл глаза.

Джек смотрел на него в упор – он это чувствовал.

– Август, это твоя игра. Ты хотел в нее играть. И мы не закончили, потому что ты не просил остановиться. – Джек был совсем близко. Его дыхание щекотало веки Августа, вызывая мурашки. – Прости, если разозлил тебя. Но больше никогда не убегай. Ты не должен покидать своего короля. Это… бесчестно. Недостойно. Малодушно. Не смей бросать меня, – прошипел Плетеный Король.

И он был прав. Август не мог его бросить.

– Ты сожалеешь о своем проступке?

Он кивнул. Он сожалел.

Джек сполз со стула и встал на колени лицом к лицу с Августом, однако теперь находиться на одном уровне казалось неправильным. Август почувствовал, как склоняется все ниже и ниже. Наконец его лоб коснулся пола.

Ее парень

Весь урок химии в кармане у Августа гудело. Прямо сейчас проверить телефон он не мог, но почти не сомневался, что это Горди. Сегодня утром Алекс сообщила, что Горди, скорее всего, предложит ему снова быть ее парнем. По мнению Горди, у них все шло хорошо, и она хотела, чтобы они стали парой.

У них действительно все шло хорошо… до некоторой степени. Они больше не дрались – Август считал это чудом, – и ему нравилось проводить с ней время. Тем не менее сама идея того, чтобы вновь начать встречаться с Горди, вызывала у него тревогу. Ему следует сдать назад – прямо сейчас, пока они не возобновили отношения в прежнем виде. Горди заслуживала парня получше. Такого, у которого хватит времени устраивать ей настоящие свидания, а не постоянно кидать ее ради Джека. А заботиться о Джеке он обязан. Это не обсуждается.

Когда прозвенел звонок с урока, Август вытащил телефон из кармана и, даже не читая сообщения на экране, набрал ответ:

надо поговорить. в 12:00 за спортзалом

Сухо

– Нам не стоит больше встречаться, – в лоб выпалил Август. Он не любил ходить вокруг да около и вообще в последнее время слишком устал для лишних церемоний.

– С чего это вдруг? – нахмурилась Горди.

– Я знаю, что нравлюсь тебе. Ну, то есть реально нравлюсь, – сказал Август. – И сожалею об этом. Не надо было тебе в меня влюбляться.

– Почему? – тихо спросила Горди. – Почему не надо было?

Август посмотрел на траву под ногами. Как правильно ответить на этот вопрос?

– Я не хотел морочить тебе голову. Не знал, что тебя интересуют серьезные отношения. Алекс рассказала мне об этом совсем недавно. Я просто не готов. Прости.

– Какой же ты урод, Август. Нет, ты прекрасно понимаешь, почему мне не нужно было с тобой связываться. Твое нутро до того пропитано всем этим лицемерным дерьмом, что ты не способен признать, что я тебе никогда не нравилась, что ты никогда не хотел меня по-настоящему.

– Горди, ты мне очень нравилась… нравишься…

Горди расхохоталась, хрипло и зло.

– А знаешь, что самое интересное? Я с самого начала знала, что ты такой, и все равно любила тебя! Думала: может, я сумею дать то, что ему нужно, пусть он и не обо мне мечтает, но…

Август уже не слушал. Она вообще о чем? Ни о какой другой девушке он не мечтал. Ему даже думать ни о чем таком некогда.

– Тебе даже не хватило порядочности поступить по-мужски – проявить ко мне уважение и честно сказать, что ты меня использовал.

Август потер ладонью лоб.

– Прости. Мне что-то сейчас совсем тяжко. Не обижайся, ладно? Мы ведь можем быть друзьями.

Качая головой, Горди попятилась.

– Нет. Нет, не можем.

Она даже не ударила его в плечо на прощание.

Поймай руку

Джек глядел на него со зловещей ухмылкой.

– В следующий раз не бей так сильно, – жалобно попросил Август.

– Ничего не обещаю. – Ладонь Джека шевельнулась, и Август вздрогнул, но руку не отдернул.

– Это какое-то садистское упражнение на доверие!

– Просто ты слабоват в этой игре. К тому же ты сам виноват: если бы среагировал вовремя, не получил бы.

Август страдальчески закатил глаза, и Джек моментально воспользовался шансом: резко убрал руки из-под ладоней Августа и хлопнул его по пальцам. Весьма чувствительно.

– Ай, бля-я!

– Ита-а-а-ак, пять из пяти! Я выиграл, – торжествующе объявил Джек.

Август застонал и потряс кистями в воздухе.

– Ладно, ладно, я плачу́. Но имей в виду: в следующий раз играем не в это, а в «Камень, ножницы, бумага». И вообще, несправедливо как-то: я и за мороженое плачу, и по рукам огребаю.

– Точняк. Давай, вассал, действуй. – Джек наградил Августа болезненным ударом в плечо, и тот полез в карман за бумажником.

Молоко

Август терпеть не мог смотреть, как Джек ест. Зрелище было отвратительным, но одновременно завораживающим. Хлюпая и причмокивая, Джек слизывал с руки потеки растаявшего мороженого со вкусом жвачки. Ничуть не стесняясь, он догнал языком струйку, добравшуюся почти до самого локтя. Это был рожок.

Август в принципе не понимал, как можно так свинячить. Он аккуратно зачерпнул ложечкой порцию мороженого из своей креманки и попытался состроить суровую мину.

– Выглядишь довольным, как слон, – заметил Джек.

– Вообще-то я усиленно хмурюсь.

– Пф-ф-ф, и что? Ты все время нахмуренный. Обычно у тебя между бровями видна особо сердитая морщинка, а сейчас ее нет. Признавайся, в чем дело.