Плеть богини - [75]

Символ «мертвецов» был немного мрачноватым, что вполне допустимо для насквозь отмороженных наёмников, но несколько чересчур для респектабельного королевства. Да и смешивать государство с личной армией ле Кройфа было бы, пожалуй, преждевременно. Что же до герба Бенно, то там одним из центральных цветов был серебристый, с которым в Ландхейме дела обстояли примерно так же, как и с синим.

В результате пришлось зайти с другой стороны, поинтересовавшись, как выглядел танарисский флаг в былинные, но, несомненно, счастливые времена независимости. После некоторой заминки, вызванной отсутствием под рукой достаточно надёжных письменных источников, не говоря уж про живых свидетелей тех событий, выяснилось, что гордое знамя древнего королевства состояло из трёх равновеликих горизонтальных полос красного, жёлтого и чёрного цветов. После оглашения этой информации столичные синдики под моим тяжёлым взглядом неохотно, но дружно признали, что подходящая ткань и соответствующие красители в требуемых количествах у них имеются, а я в свою очередь незаметно перевёл дух — дело, наконец-то, сдвинулось с мёртвой точки.

Дальнейшее было уже делом техники, с которой особых проблем не существовало изначально. Так что, когда спустя установленное время Бенно со своей новообретённой любовью во главе колонны в шесть с лишком тысяч солдат торжественно вступил в столицу, чтобы по приглашению большой ассамблеи занять трон провозгласившего свою независимость Танариса, его ожидало поистине феерическое зрелище.

Огромные триколоры висели в арках крепостных ворот, заслоняли собой фасады экс-герцогского (ныне срочно повышенного в статусе до королевского) дворца и храма Илагона. Флаги поменьше развевались на шпилях городской ратуши и многочисленных башнях, расцвечивали каменный мост через Палести и стены старой цитадели. Совсем маленькие трепетали в руках ликующих горожан, вышедших встречать своего нового короля. Штандарты на монаршей резиденции для верности были украшены гербом ле Кройфа (скрещённые серебристые клинки отлично вписались в сложившуюся цветовую гамму).

Кажется, не только Бенно, но и вся армия, торжественно маршировавшая сквозь это цветастое великолепие, несколько прифигела от такого буйства красок. А Ноэль как открыла рот еще на подъезде к разукрашенному моими стараниями Ландхейму, так и не закрывала его до самого момент возложения короны на героическое чело нового монарха. Будет знать, как требовать от меня того, не знает чего… курица кучерявая!

Глава CVI

Следующие три дня слились в сплошную череду донельзя торжественных и оттого еще более утомительных мероприятий. Служба с последующим благословлением в храме. Народное гуляние. Устранение последствий народных гуляний. Оглашение первых, можно сказать, обязательных указов. Приём иностранных послов, глав различных делегаций, представителей всевозможных общественных и коммерческих организаций и еще кое-каких не столь официальных, но не менее важных людей…

Утром четвёртого дня новой эры я, едва продрав глаза, в одних штанах и безрукавке на голое тело выбрался на дворцовый балкон — подышать свежим воздухом, послушать птичьи трели и привести мысли в порядок после всей предшествующей свистопляски. Но стоило мне лишь самую малость расслабиться и начать потихоньку задумываться о высоком, как за спиной послышалось панибратское шлёпанье босых ног. После чего, уже обернувшись, я имел сомнительное удовольствие наблюдать его величество Беннарда Первого с обнажённым торсом и нечёсаной башкой. Вяло кивнув, Бенно прошествовал на балкон, зевнул, с хрустом потянулся, шумно выдохнул и, видимо посчитав утреннюю гимнастику законченной, спокойно облокотился на балюстраду.

— С добрым утром, ваше величество.

Ле Кройф, не поворачиваясь, кивает ещё раз.

— И вам того же, ваше сиятельство.

Старый друг, блаженно жмурясь, некоторое время глядит на встающее солнышко, после чего заключает:

— А утро и впрямь неплохое… в такое утро даже трудные решения даются легче.

Произнося последнюю часть фразы, Бенно приоткрывает левый глаз, с намёком косясь в мою сторону. Я на это глубокомысленное замечание только вздыхаю. Судя по всему, пришла пора определяться, на чьей стороне мне предстоит сражаться в этой войне. Ожидаемо, но всё равно не вовремя. Зато теперь понятно, почему за всё утро на глаза не попалось ни одного человека, окромя действующего монарха… Эх-х, была не была!

— А сам-то ты определился, чего хочешь, м?

Бенно открывает второй глаз и поворачивается в мою сторону:

— В смысле?

— Оглянись.

Мой широкий жест, призванный очертить королевский замок и наполненный птичьим щебетом летний сад, оставляет ле Кройфа абсолютно равнодушным, но я особо и не рассчитывал, что он начнёт крутить головой.

— Всё это теперь твоё. Шикарный дворец, богатая страна, сильная армия, жена-красавица… От беглого преступника и презренного наёмника до самовластного монарха милостью божьей — о твоих подвигах будут рассказывать сказки и петь песни даже спустя века. Особенно если уже сейчас озадачить пару-тройку талантливых менестрелей сочинением соответствующих текстов… Скажи, это то, чего ты хотел или тебе всё ещё мало?