Плещут холодные волны - [49]

Это ли не кощунство "демократов" — символом добра и благородной памяти заглушать законные требования обездоленных, поставленных на колени учителей, которые виноваты-то только в том, что несли свет и добро людям, щедро дарили им тепло своих сердец и надеялись на то, что за добро получат добро?!

Шелестят тетрадные листы, перед глазами проплывают строки детских сочинений, а в голове все громче и громче звучит школьный вальс...

ДОБЫЧА БЕЗ ОХОТЫ

Над морем опустилась предвечерняя мгла. Корабль, переваливаясь с борта на борт, шел полным ходом. Его курс лежал в залив Владимира. Я стоял на ходовом мостике, следил за курсом, время от времени сверял местоположение корабля с предварительной прокладкой на морской карте.

На траверзе — бухта Тетюхэ. До места назначения оставалось не более 30 миль. Над прибрежными сопками сгущались сумерки. Пронзительный ветер гудел в снастях. Взяв два пеленга на береговые ориентиры, я, еще раз уточнив местоположение корабля, задумался. Вдруг что-то резко ударило по рее мачты, сигнальным фалам и посыпалось на палубу корабля. От неожиданности я вздрогнул.

— Товарищ лейтенант, утки! — доложил сигнальщик.

Действительно, огромная стая уток, пролетая на небольшой высоте, врезалась в корабельную оснастку. Без единого выстрела на корабельный камбуз была доставлена дюжина морских птиц.

НЕОЖИДАННЫЙ УЛОВ

Бытует поверье, что рыбаки отличаются особым красноречием, когда рассказывают, сколько какой рыбы удалось им поймать. Некоторые утверждают, что рыбака без труда можно определить в общей бане по синяку на бицепсах от частых показов, какого размера он поймал рыбу. Это, конечно, шутка. А вот случай, о котором я расскажу, был на самом деле.

Было это в начале сентября сорок первого. После высадки морского десанта в Иранский порт Пехлеви в юго-западной части Каспийского моря учебный корабль "Правда" стоял на рейде бухты. Курсанты отрабатывали вопросы морской практики под руководством офицеров и старшин.

Однажды командир корабля, оценив обстановку и учитывая, что время было голодное, принял решение использовать невод для рыбалки. Для этого нужно было из бухты узким проливом выйти в огромное озеро, в котором, как ему доложили, было много рыбы.

Снарядили баркас, погрузили в него невод, и человек десять курсантов во главе с капитан-лейтенантом Вихаревым отправились на рыбалку. Баркас под веслами стремительно влетел в узкий пролив. Неожиданно водная гладь вспенилась и, словно из рога изобилия, серебром сверкнула рыба, много рыбы. Она вылетала из воды в разные стороны, часть ее падала прямо в баркас. Мгновение — и дно его засеребрилось. Ноги гребцов погрузились в кишащую рыбную массу. Баркас заметно осел.

Капитан-лейтенант Вихарев резко переложил руль "лево на борт" и скомандовал: "Правая — на воду, левая — табань!" Баркас резко развернулся на обратный курс. Рыбалка завершилась.

ОСЕННИЕ МОТИВЫ

Свежий осенний ветер гнал опавшую желтую листву по лесной дороге. Сквозь просветы бегущих серых облаков порой проглядывало солнце и скользило по обнаженным ветвям деревьев. Прозрачный воздух был обильно напоен пряным запахом листвы. Когда солнце закрывалось тучей, "унылая пора" особенно сильно напоминала о себе и навевала грусть по ушедшему лету. Под стать этому было настроение и собеседников, медленно прогуливающихся по дороге. Это были пожилые мужчины — ветераны войны и труда. Один — коренастый с добрыми улыбчивыми глазами в серой куртке и кожаной шапке, прихрамывая, опирался на трость. Он задумчиво и тоскливо смотрел на голые вершины деревьев, и лицо его выражало волнение и тревогу. Это Иван Васильевич, бывший фронтовик, командир взвода противотанковых ружей. Второй — Николай Петрович, стройный, седой, худощавый, среднего роста в темно-синей ветровке и берете, тоже фронтовик, бывший минер с минного морского тральщика. Их дружба завязалась много лет назад, когда они по окончании военной службы вернулись в свой родной город и устроились на работу в один из отделов предприятия. Прошли годы. Они вышли на пенсию и теперь в свободное от домашних дел время встречались, беседовали, делились воспоминаниями, сообщали друг другу о своих невзгодах и редких радостях.

— Говорят, что в Государственной Думе собираются принять закон об отмене льгот ветеранам, — прервал паузу Иван Васильевич.

— Да, ходят такие слухи, — Николай Петрович зябко передернул плечами, — если такой закон будет принят, пенсионерам только на оплату жилья и коммунальных услуг ежемесячно придется изыскивать рублей 300 — 400.

Иван Васильевич нервно стукнул тростью о землю.

— И опять козлами отпущения станут прежде всего ветераны. По сути своей это есть геноцид! Суди сам: самые обездоленные граждане у нас — учителя, медики и пенсионеры — будут обречены на еще более нищенское существование, голод, болезни и, как следствие, на ускоренное вымирание.

— Правительство пообещало повысить пенсии, — осторожно заметил Николай Петрович.

Иван Васильевич невесело усмехнулся.

— Пока правительство собирается повысить пенсии, рынок уже набросил цены, да так, что заранее перекрыл предполагаемые повышения.