Пленники замкнутой бесконечности - [6]

— Это Гай. — Лиэна вышла из-за широкой спины кузнеца. — Гай! ко мне, малыш.

Пёс подбежал к хозяйке, виляя хвостом. Это был очень большой и очень лохматый чёрный пёс. В полумраке он казался не просто большим — огромным, величиной с корову. Убедившись, что с хозяйкой всё в порядке, Гай зарычал ещё громче, сообщая, что порвёт любого, кто осмелится подойти к ней близко.

— Гай, это свой, — нежно сказала Лиэна псу. — Его зовут Айгур, и он — мой друг. Запомнил?

Друг?.. Друг! Впервые Айгура назвали другом. Мама называла его сыночком, мальчиком своим ненаглядным. Отец не называл никак. Люди, жители родной деревни, называли его горбуном, а за глаза — выродком.

Гай подошёл к парню, шумно обнюхал ноги и отошёл, встал рядом с Лиэной.

— Запомнил его запах? — спросила Лиэна и повторила: — Это Айгур. Айгур — мой друг. — присела, обхватила кудлатую голову Гая. — Дедушка послал тебя мне навстречу, да? Хорошие вы мои. Вы за меня испугались: где это я так долго? А со мной всё в порядке. Ну, пошли. Пошли скорее к дедушке. Бери корзину, неси.

Лиэна взяла из руки Айгура корзину с бельём и дала Гаю. Пес осторожно ухватил зубами витую ручку и чинно зашагал впереди. Казалось, тяжести корзины гигант даже не почувствовал.

— Мы редко отпускаем Гая со двора, — сообщила Лиэна Айгуру. — Люди его боятся. А он только с виду такой грозный. На самом деле, Гай добрый. И очень-очень умный. Он абсолютно всё понимает, все слова… Никогда ни на кого не нападёт. Соседские собаки подойдут к забору, и ну лаять, надрываться. А Гай лежит себе и смотрит на них, на глупых. А надоест смотреть, повернётся и уйдет в свою конуру.

— У него конура, наверное, как дом, — предположил Айгур.

— Да, большая, — согласилась Лиэна. — Только Гай её не любит. Всё больше во дворе: днём в тенёчке за домом, ночью у ворот.

Дом Лиэны был таким же, как большинство домов в деревне, кряжистый, с высокой остроконечной крышей. В нём горел свет, который пробивался сквозь узкие окна, затянутые плёнкой, сделанной из пузырей Большой Рыбы. Альбор стоял у калитки с факелом в руке, ждал припозднившуюся внучку. Увидев путников, он поднял факел выше и близоруко прищурился, приложив широкую ладонь ко лбу. Лиэна отпустила руку Айгура и бросилась к деду.

— Заждался, миленький дедушка? — защебетала Лиэна. — Не сердись. Со мной приключилась маленькая неприятность, но теперь уже всё позади. Я жива и невредима.

— Ты вся мокрая! — голос у Альбора был хриплый, надтреснутый. — Что случилось?

— Меня напугала Большая Рыба. Я упала в воду и утонула. А Айгур меня спас. Теперь он мой друг.

— Айгур, говоришь? — старик подошёл к горбуну и осветил его лицо факелом. — А, это ты…

Узнал.

Лицо Альбора показалось Айгуру сердитым. Старик смотрел на него с неприкрытым вызовом.

— Ну, что ж, пошли в дом, расскажете ладом, — Альбор резко повернулся и ушёл во двор, оставив калитку открытой.

Лиэна, прикоснувшись к плечу Айгура, тихо сказала:

— Ты не подумай, он добрый.

— Я и не думаю.

— Ты обиделся, — определила Лиэна.

— Да, нет. Я не обиделся. Ко мне все относятся, как к выродку. Так и называют.

— Дед не такой, как все. Он, правда, добрый. У него только внешность, как у злюки. И ещё… он очень любит меня и, наверное, ревнует ко всем… Ну, пошли.

Айгур не тронулся с места.

— Да я, наверное, пойду, — сказал он нерешительно. — Поздно уже.

— Тебя ждут дома?

— Никто меня не ждет. Я один живу. У меня даже животины никакой нет.

— Тогда, почему ты не хочешь зайти?

— Поздно уже. Тебе отдыхать нужно, переодеться, просохнуть…

— Пошли, — Лиэна взяла его за рукав и решительно потащила за собой.

Айгур не сопротивлялся.

Дом Альбора состоял из одной-единственной комнаты, но просторной и хорошо освещённой. В каждом углу к потолку были подвешены горящие лампады. Света добавлял и огонь в камине. Дрова весело потрескивали, наполняя комнату теплом и уютом. В левой половине комнаты стоял крепкий прямоугольный стол с толстыми ножками. Вдоль стен — грубые и массивные деревянные скамьи. Справа — лежанка, застеленная козьими шкурами. Дальняя часть комнаты была отгорожена холщовой занавеской — по-видимому, этот уголок принадлежал Лиэне. Туда она и ушла, задёрнув за собой холстину и оставив Айгура наедине с дедом.

Альбор молча стоял возле камина, сложив руки за спиной, и в упор смотрел на гостя из-под седых бровей. Этот взгляд нельзя было назвать приветливым, но старик не прятал его, и уже одно только это о многом говорило отверженному горбуну.

Айгур тоже, в свою очередь, изучал внешность Альбора. Старик был худ и сутул, но чувствовалось, что эта худоба и сутулость — меты старости, а в молодости, судя по крепкому костяку, Альбор был высоким, широкоплечим мужчиной, обладающим недюжинной силушкой. Выдающаяся вперед нижняя челюсть, тяжёлые надбровные дуги и крупный нос, изогнутый, как клюв хищной птицы, придавали его лицу угрюмое и, даже, злобное выражение. Взгляд из-под седых бровей был хмур, но внимателен.

Закончив осмотр, Альбор неопределённо хмыкнул. И совсем не понять — не то одобряюще, не то осуждающе. Хмыкнул и, открыв дверцу подпола, спустился вниз по приставной лестнице. Через минуту из подпола высунулась его худая жилистая рука с глиняным кувшином, который вмиг покрылся капельками влаги.