Пленница любви - [27]

— Вы, наверное, очень рады за Гарета, — заметила тетя Сью Лейфу. — Он чудесно играл, не правда ли? Всем так понравилась «Лесная нимфа». Это было понятно еще до того, как весь зал начал аплодировать.

— Да, это замечательное произведение, — согласился Лейф. — Влюбленная нимфа, прекрасная и неуловимая.

Сквозь табачный дым Иден не смогла разглядеть выражение его лица. Она крепче сжала бокал с ликером.

Оркестр заиграл вальс, и дядя Гарри поднялся, протягивая руку жене:

— Это один из наших любимых, Сью. Пойдем, дорогая, сделаем пару кругов.

И они отправились танцевать, оставив Иден наедине с Лейфом.

— Милая мелодия, — сказал он, присаживаясь рядом с ней. — Спокойная и приятная, без этой барабанной дроби, популярной сейчас.

— Она старая. — Иден не посмела добавить, что вальс называется «Мой единственный». Произнести это вслух означало признаться в своих чувствах, открыть мучительный секрет. Лейф не знал, что творилось в ее душе. Он сидел так близко, раздувая ноздри, выпускал струю дыма, а сердце Иден замирало при каждом его взгляде.

— Допивай свой ликер, — приказал Лейф. — Твои бледные щеки от него наконец-то порозовеют.

Иден допила напиток до капли.

— Хочешь еще? — Лейф потянулся за бутылкой.

— Нет, Лейф! — Иден перехватила его руку и опустила на стол. — Я вовсе не хочу напиться. Я тогда начну глупо смеяться. Уверена, тебе не нравятся истерично хохочущие женщины.

— Ты просто еще ребенок. — Его дразнящая улыбка вскружила Иден голову сильнее, чем выпитый ликер. — В беленьком платьице, с потяжелевшими веками ты совсем как крошка, которая ждет, когда папа отнесет ее в кроватку.

— Ну да, крошка! — Она негодовала. — Уверена, мы одного возраста с блондинкой в черном платье за соседним столиком.

Лейф с улыбкой взглянул на девушку. Ее спутник, намного старше ее самой, был, несомненно, влиятельным человеком. Блондинка подняла голову и бросила взгляд на широкие плечи Лейфа. На ее пухлых губах заиграла лукавая улыбка. «М-м-м… мне нравится твое телосложение!» — казалось, говорила она.

Лейф нахмурился и снова обернулся к Иден. По серьезному взгляду его зеленых глаз она поняла, что Лейф сейчас сравнивал себя со спутником блондинки. Он нужен был Гейл ради связей и денег.

— Иден. — Лейф тихо произнес ее имя. — Я знаю, почему ты выглядишь такой несчастной.

— Правда? — Она посмотрела ему в лицо.

— Ты так молода. — Лейф взял ее руку в свою. — Ты пытаешься понять, как я мог пойти на брак с женщиной, которая меня не любит. Ах, не смотри на меня так! Думаешь, я не знал? Иден, твоя сестра всегда была откровенна со мной. Возможно, она понимала, что я замечу любое притворство. Она никогда не лила любовную ложь в мои уши… не как та блондинка за соседним столиком. Ее голову не занимает ни одна мысль, кроме той, как выжать из мужчины побольше денег, прежде чем приняться за другого. Такие, как она, делают карьеру, продавая себя. Гейл хочет сделать карьеру, став женой магната. — Губы Лейфа тронула теплая улыбка. — Может, настоящая романтика и отсутствует в наших отношениях… Но годы слишком ожесточили меня, я не чувствую, что мне ее не хватает. Гейл весела и красива, она рождена, чтобы купаться в шелках и общаться с умными людьми, с которыми я обязан поддерживать хорошие отношения и развлекать их в своем доме.

Его пальцы до боли сжали руку Иден.

— Мы с ней оба реалисты, — продолжил он. — Мечты и поэзия созданы для чистых и юных сердец. Как у вас с Гаретом.

Юное сердце! После его свадьбы Иден никогда больше не сможет быть беззаботной.

Должно быть, Лейф прочитал в ее глазах сомнение, потому что сказал:

— Как мило, что ты заботишься о счастье необработанного алмаза вроде меня, такого грубого…

— Ты не грубый, — перебила она.

Лейф усмехнулся, и на его щеках появились ямочки.

— Хороший портной и способность поглощать знания делают чудеса, — пошутил он. — Но зеркало показывает мне каждый день, утром и вечером, что я прошел через хорошую школу бедствий. Да, я вынес из нее много знаний, особенно о том, как выжить в этом мире и как не позволить другим причинять тебе боль.

Лейф выпустил руку Иден и сидел, наблюдая за танцующими. Потом улыбнулся ей.

— Любишь секреты? — спросил он.

— Конечно, Лейф. — Ее сердце бешено застучало. — Я — женщина, хотя ты и предпочитаешь называть меня ребенком.

— Женщина… таинственная, непостижимая, волнующая… в которой смешались любовь и ненависть. Женщины похожи на тонкий тростник, который выживает после страшного урагана, с корнем вырывающего дубы. Должен ли я причислить тебя, фея, к их числу?

— Лейф! Временами ты становишься невыносимым. Сначала хотел посвятить меня в секрет, а теперь разговариваешь со мной как с ребенком. — Карие глаза Иден пылали. — Я знаю, что такое быть женщиной!

Лейф оторопело уставился на нее, а затем перевел взгляд на танцующих Гейл и Гарета.

— Конечно, Иден, ты — молодая женщина, а не очаровательное дитя. — Теперь глаза Лейфа внимательно изучали ее лицо. Он нахмурился. — Из весьма достоверных источников я узнал, что твоих друзей решили не выселять из старых коттеджей.

Иден удивленно смотрела на него:

— Лейф, это невозможно!

— Как говорят французы: всегда случается невозможное. — Его зеленые глаза блеснули. Казалось, что два ледяных озера осветили на миг лучи солнца.