Пленница дракона - [6]

Я люблю летать ночью. Холодный ветер трепет крылья, прижимается к лицу и скользит вдоль чешуй. В ночное время тихо и спокойно, небо — нескончаемое пространство цвета индиго, которое пестрит огоньками.

Когда я был моложе, моя каха сказала, что эти небесные искры — души умерших близких. Они были сохранены Кахафурой, чтобы избавить нас от отчаяния потерять кого-то, кого мы любили.

Возможно, именно поэтому я предпочитаю летать ночью. Это мой единственный шанс быть ближе к ней и тохи после всех этих лет.

Сверкающий огнями город приближается к нам. В центре возвышается шпиль Андрака. Я поддерживаю высоту над отмеченной дорогой скоростных воздушных крейсеров, моё отражение, будто тень по бокам стеклянных зданий. Приземляясь во внутреннем дворе Андрака, я освобождаю человека и меняюсь в свою первичную форму. Стража приближается к нам с вопросительным видом, а человеческая женщина прижимается ко мне, прежде чем вспоминает, что я тоже враг. Она отдаляется, плечи сгорблены, руки по сторонам от тела в оборонительной позиции. Её расширенные глаза мечутся вокруг, в страхе.

— Почему я здесь?

Больше не в уединении тёмного леса, я могу полностью её оценить. Она не одета, как должен быть завъет, и её шея лишена ошейника собственника. Как она удалила его без разрешения своего хозяина?

— Для того, чтобы быть заключённой в тюрьму за свои преступления.

— Какие преступления? — выплёвывает она крича. Её страх испаряется. Она — идеальный комок гнева.

— Вы отказались от своих обязанностей к вашему завъена и умышленно напали на члена службы Конай.

— Я не рабыня. У меня никогда не было хозяина, чтобы отказаться.

У неё никогда не было хозяина? Невозможно. Все люди являются либо собственностью Андрасары, либо работают, как рабы в независимости от способности служить Андрасару.

— Заберите её в камеры, — приказываю я охранникам.

Я не получаю обычного удовлетворения от паники, искажающей черты лица человеческой женщины. Неприятное чувство пилит меня. Мой дракон ощетинился, когда охранники схватили её за руки.

Никто другой не должен прикасаться к ней, кроме меня.

— У меня не было хозяина, у меня был опекун, — говорит она, и слёзы наполняют её глаза, когда она борется с охранниками, тянущими её. — И я не отказалась от него. Он был убит.

Глава 4. Терон

В тот момент, когда стража уводит женщину, напряжение в моём теле ослабевает, и мой разум проясняется.

Неприемлемо, сколько моего внимания поглотило её присутствие. Когда стою во дворе, то сомневаюсь в своём здравомыслии. О чём я думал, чтобы принести её в Андрак.

Обвинения, которые я возложил на неё, наказываются смертью, которую я мог бы совершить в лесу без этой суеты.

Но если это правда, что она моя асафура, то я не могу убить её.

Так что же мне делать с ней? Я не хочу и не могу иметь человека, в качестве своей пары.

Отгоняя свои мысли от печального образа и её прощальных слов, я направляюсь к себе домой.

Когда принимал душ, то размышлял об атаке на меня. Ранее сегодня ко мне подошёл человек, оповестив меня, что Ронан хотел встретиться в лесу, чтобы «обсудить личное дело». Однако Ронан не появился.

Вместо этого группа, вооруженная клинками руриум, покрытыми ядом, напала на меня. Людям не легко достать это оружие. Когда группа столкнулась со мной, они казалось, не удивились моему присутствию. Они атаковали меня, как солдаты, получившие приказ.

Приказ, отданный кем? Это, конечно, не был Ронан. Генерал Ронан Койа был, как семья для меня. Он был близким другом моего тоха и скорбил о его смерти, как брат. Годы боли и страданий, которые я вынес в детстве под рукой Афата, были бы хуже без защиты Ронана.

Кто-то хочет, чтобы я умер. Без сомнения, люди. Думаю, что они почти преуспели. Кажется, я принимал восстания слишком легко. Довольный знанием, что их глупые, беспорядочные восстания будут раздавлены каблуком силы Андрасары.

Возможно, они приобрели лидера. Разумного, с доступом к опасному оружию.

Моё видение размывается, когда я одеваюсь. У меня закружилась голова. Быстро моргая, я опускаюсь на кровать. Внезапная усталость превращает мои конечности в свинец. У меня было длинное изменение в форме дракона, и я не ел некоторое время. Моё тело всё ещё исцеляется от нападения и сражается с ядом.

Мои движения вялые, когда я прикасаюсь к маленькому металлическому кругу моего коммуникационного имплантата прямо за правым ухом.

— Терон, где ты был весь день? — спрашивает Эйин, как только её голографическое изображение расцветает передо мной. Она хмурит брови, её янтарные глаза наполнены беспокойством. — Ты выглядишь нездоровым.

— Яд, — говорю я. — Я в своей квартире.

— Я скоро буду там.

Эйин отключается, а я лежу на кровати, простыни охлаждают мою кожу.

Мои глаза смыкаются, а лицо человеческой женщины наполняет тьму за закрытыми веками.

Я был готов сжечь её живьем, как только, она вышла из укрытия. Её храбрость, несмотря на очевидный ужас, заинтриговала меня. Она говорила со мной честно. Первая в своём роде, чтобы бросить мне вызов и дожить до следующего дня. Как может такое динамичное присутствие заключаться в маленьком существе, как она? Существует давняя шутка, что юмор Кахафуры темный и наполнен невероятными ирониями.