Пленная птица счастья - [10]

— Ой, вы все еще здесь, Глеб Анатольевич, — фальшиво удивился Ростислав, глянув на часы. — А я думал, что уже спешите к делам невероятной важности. К примеру, честным предпринимателям палки в колеса вставлять. А вы все еще…

— Заткнись и слушай, скоморох! — скрипнул зубами Зайцев и наклонился к нему через стол. Серые глаза сделались почти черными от бешенства. — Мне тебя сломать — плюнуть сложнее. Не забывайся! И шавке своей скажи, чтобы под ногами у моих парней не путался. Станет воду мутить или в дознавателя играть — шею сломаем. Понял меня?

Ростислав молча кивнул, во все глаза глядя на Зайцева.

Не так уж он и безупречен, как докладывал Игорек. Нервничает, легко впадает в агрессию. И манеры, что это за манеры для госслужащего? В самом деле, ведет себя как грузчик портовый.

— От меня советую держаться подальше, Яковлев. Пока советую. — Указательный палец Зайцева заплясал перед его лицом. — Но могу перейти и к контрмерам.

— К каким, например?

Ростислав попытался втянуть голову в плечи. Со стороны он выглядел теперь подавленным и испуганным. Никто бы, кроме Заботина, не догадался, что творится у него в душе.

Он замер в предвкушении. Сейчас, вот сейчас Зайцев забьет последний гвоздь — и все, победа. Они победили малой кровью. Почти ничего для этого не делая.

— Ты же, Яковлев, наверняка химичишь с налогами. И двойная бухгалтерия у тебя, как у всякого процветающего коммерсанта, имеется. — Зайцев загибал пальцы прямо перед его носом. — Мне тебя нагнуть… Короче, догадываешься, да?

— Угу.

Ростиславу принесли салат и стакан минеральной воды. Он схватился за него, припал к краю, утопил торжествующий взгляд в пузырьках, лопающихся у самого носа.

— Только я работаю честно, Глеб Анатольевич. — Он резко поставил стакан на стол. — Пытались. Многие пытались до вас отжать мой бизнес. И налоговиков посылали. И пожарных. И санитарный надзор. Кого только не засылали ко мне ваши предшественники, чтобы отобрать мое дело.

— Не собираюсь я ничего у тебя отбирать, — поморщился Зайцев. — Просто прошу: не лезь ко мне, не проси ни о чем. Диалога не будет.

Ростислав был недоволен: разговор повернул не туда, куда ему нужно. Зайцев сейчас мог встать и уйти, а еще не время. Того, что он наговорил, маловато для обвинения.

— Вы официально признаете, что станете меня притеснять? — Он осторожно подцепил вилкой пучок рукколы.

— Не стану я тебя притеснять, если не вылезешь из своей ниши, Яковлев. Но если еще раз попытаешься рыться в моем прошлом, искать на меня компромат — я тебя просто зарою. И тебя, и твоего помощника.

— Ух ты. — Глаза холодно блеснули. — И силенок хватит, чтобы зарыть нас с Заботиным? И закона не боитесь, Глеб Анатольевич? А как же наши семьи — хотите их осиротить?

— Семьи. — На зайцевском лице впервые нарисовалось что-то кроме холодного равнодушия. — Вот о семьях вам с ним и нужно прежде всего думать. О женах, детях и их безопасности.

— Опа, вы уже и нашим семьям угрожаете, Глеб Анатольевич? — ахнул с притворным испугом, снова спрятался за стаканом с водой. Отдышался после трех глубоких глотков, глянул на собеседника с укоризной. — Не с того начинаете, господин Зайцев, не с того. Если мой помощник нечаянно узнал о внебрачном ребенке, существование которого вы скрыли от электората, это не дает вам права угрожать нашим детям.

Он разыграл свой козырь великолепно. Он выждал время, он его высидел. И па-па-па-пам — получил то, что хотел.

Зайцев оказался на редкость предсказуемым, даже скучно сделалось. Не такой уж он достойный противник. Чего, спрашивается, Заботин паниковал?

Зайцев вскочил, в прыжке обогнул стол. Схватил Ростислава за грудки, приподнял со стула и наговорил такого!..

— В общем, Игореша, он у нас с тобой вот где. — Ростислав крепко сжал оба кулака и на секунду выпустил руль. — Подождем месяц-другой, время терпит. Земля подождет. И тогда запустим свой план. Я эту сволочь свергну с трона, так и знай! Тех унижений, которые довелось там вытерпеть, я ему не прощу. Он у нас в руках. Вместе со всей своей вшивой командой.

— Это хорошо, — осторожно улыбнулся Заботин и потер шею. — А зачем ждать так долго? Вдруг они нас опередят?

— В чем?

— Вдруг догадаются, что у нас на него теперь есть компромат?

Ростислав покосился на Заботина, с кислым видом вертевшего пуговицу на модном синем тренче.

— Если ты не разболтаешь, не догадаются. — Он свернул с загородного шоссе на проспект в сторону их офиса. — Им ни за что не догадаться, как я записал весь разговор. Карманы я вывернул. Мобильника при мне не было. Никаких авторучек, побрякушек — ничего. Я даже ключи от машины оставил охраннику. Откуда им было знать, что записывающее устройство в замке портфеля, а? Откуда им известно, что аппаратура в состоянии его определить, только когда он включен? А включил я его уже в обеденном зале, так-то, Игореша.

— Это да. Только все равно как-то мне неуютно.

Заботин завозился на пассажирском сиденье. Осторожно погладил мягкий портфель, в котором ничего, кроме документов на машину, не было. Ах да, еще записывающее устройство, вмонтированное в аккуратный замочек.

— Чего тебе неуютно, Игореша?