Пленительные объятия - [72]

— Ерунда, у тебя просто не будет шанса исполнить свою угрозу! Сэр Лэнгдом убьет тебя раньше, чем ты это сделаешь. Не далее как сегодня утром отец пообещал сделать меня вдовицей. Берегись, Тайлер, ты же знаешь, как он искусно владеет шпагой и как отважен, когда дело доходит до настоящей схватки!

Камилла резко повернулась на каблуках и выбежала на улицу, с грохотом закрыв за собой дверь.

«Господи, как все это глупо! — подумал Тайлер с невеселой усмешкой. — И Камилла, и Стефан полагают, что Риган сказочно богат. Тот, в свою очередь, считает богачами их. Честное слово, эти трое стоят друг друга. Однако любопытно будет посмотреть, что произойдет, когда выяснится истинное положение дел…»

Тайлер подошел к окну и выглянул на улицу. Камилла уже ступила на подножку наемного экипажа… Мужчина почувствовал укол ревности в сердце. Он действительно любит эту девушку, хотя в том, возможно, и нет никакого смысла. Почему бы ему в самом деле не пойти к родителям и не рассказать всю правду? Разве что-то изменится, если они и впрямь лишат его наследства?

Тайлер, увы, понимал, что изменится очень многое, и прежде всего в отношении к нему Камиллы. Сама без гроша за душой, она никогда бы не вышла замуж за нищего… Единственное утешение, которое можно найти в недавней перепалке, — это то, что девчонка и за Ригана также собирается выйти по расчету. Ей в данном случае человек не важен — важны деньги…

ГЛАВА 16

Деревья в Сент-Джеймском парке оделись первой клейкой листвой. Кинг-стрит, на которую выходил окнами дом Сирены, превратилась едва ли не в самую оживленную улицу города. Лондонские леди дни напролет рылись в шкафах, извлекая оттуда более легкие, преимущественно пастельных тонов, платья. Портнихи и белошвейки также переживали весеннюю лихорадку, с необычайным усердием занимаясь своим ремеслом. Экипажи во всей округе были начищены до блеска. Под стать им оказались кони — крепкие, холеные, в нарядных сбруях и с лоснящимися боками. На Лондон словно бы набросили легкую, прозрачную мантию, сотканную из солнечного света. В самом воздухе носилось ощущение праздника.

Сирена к этому времени успела сделаться настоящей светской львицей, известной в самых аристократических кругах. Если рядом с ней не было сэра Лэнгдома, его место всегда старался занять Тайлер Синклер. Домогались ее общества и некоторые другие джентльмены. Сирена редко кому отказывала в общении. Но когда поклонники вдруг начинали клясться ей в любви до гроба, она мягко, но решительно отстраняла их от себя. Сеньорита не хотела завязывать с кем-либо из них серьезных отношений. Да что там серьезных — никаких отношений вообще! Тайлер был ее другом. Она любила появляться с ним вместе на балах или светских раутах, но и только. В остальном их связь была чисто платонической. Что касается Стефана, то он тем более ни на чем не настаивал, хотя с виду казался франтом и даже прикидывался опытным донжуаном. Однако в компании Сирены старик всегда выглядел немного испуганным, всегда был настороже, словно бы одно неверное движение, одно случайно оброненное слово с его стороны — и он навеки будет изгнан из столь любезного ему общества.

Впрочем, сэр Лэнгдом был вполне доволен и тем, что сделался постоянным спутником сеньориты Кордес. Его статус в глазах света заметно вырос, однако Стефан был далек от мысли, что обязан всем этим своим собственным заслугам или же обаянию. Он понимал, что, если б не Сирена и не оказываемая ей бароном и баронессой поддержка, ничего подобного ему добиться не удалось бы.

Да, сеньорита Кордес была нарасхват среди лондонской знати. Даже хозяйки относительно закрытых салонов требовали, чтобы она их непременно посетила. Впрочем, Сирена не оставалась в долгу. Она платила за гостеприимство тем, что устраивала у себя на Кинг-стрит роскошные балы и званые обеды, у многих вызывавшие зависть своим размахом и непринужденным изяществом.

Тайлер внимательно следил за развитием отношений Лэнгдома и Сирены. Одно время он хотел выложить ей все, что знал о Стефане, но потом передумал. Сеньорита Кордес была достаточно опытной и весьма искушенной в сердечных делах женщиной. Она и сама могла постоять за себя в случае необходимости, поэтому любое вмешательство в свою жизнь расценивала как бестактность и грубость.

«До свадьбы Ригана и Камиллы остается еще девять дней, — как жернова, ворочалось в мозгу у Тайлера. — Наверняка пригласят и меня. Интересно, как мне следует себя повести? Сделать ли вид, что между мной и Камиллой ничего не было?»

На какое-то мгновение Синклеру стало жаль ван дер Риса: этот бедолага тужится изо всех сил, чтобы наскрести денег на свадьбу и не ударить в грязь лицом. Но, с другой стороны, он ведь разделит ложе с Камиллой! Узнает, как мягка ее кожа, как податливо тело, как… Нет, Тайлер ненавидел голландца, ненавидел так же сильно, как пылко любил юную леди Лэнгдом. Синклер чувствовал себя беспомощным. Если родители узнают, что он тайно женат, то без особых раздумий и угрызений совести лишат его наследства. Да, они всегда любили свое дитя, во всем его баловали, но это… это было уже слишком. Остается лишь дожидаться своего двадцатипятилетия, но к тому времени Камилла, наверное, успеет сделаться матерью и будет качать на руках маленького ван дер Риса!