Плененный принц - [6]

И ведь есть еще одна проблема.

Его пока никто не узнал, но это не означало, что он останется неузнанным. Акилос и Вир почти не поддерживали отношений со времен последней битвы при Марласе шесть лет назад, но где-то в Вире точно жило несколько человек, которые знали его в лицо, посещали столицу. Кастор отправил его в то единственное место, где с ним, принцем, точно обойдутся хуже, чем с рабом. В другой стране, узнай один из его поработителей, кто Деймен на самом деле, его можно было бы убедить помочь, либо из сострадания к положению принца, либо обещанием награды от сторонников Деймена в Акилосе. Но не в Вире. В Вире он так не рискнул бы.

Он вспомнил слова отца, сказанные накануне битвы при Марласе, учившие не переставать бороться, никогда не доверять, потому что вирец не сдержит клятвы. И правота отца подтвердилась на следующий же день на поле боя.

Он не будет думать об отце.

Сейчас ему стоило хорошо отдохнуть. С этой мыслью он глотнул воды из кувшина, наблюдая, как последние солнечные лучи медленно покидают комнату. Когда стемнело, он, измученный болью, улегся на подушки и скоро уснул.

И проснулся. Ухватив за цепь ошейника, его тянули вверх, пока он не поднялся на ноги, а по бокам стали два безликих стража.

Комната постепенно освещалась — слуга зажигал факелы и всовывал в скобы на стенах. Помещение было не слишком большим, и дрожащий огонь превращал замысловатые узоры в сложную постоянно движущуюся игру тени и света.

В центре этого действа, глядя на него холодными голубыми глазами, стоял Лоран.

Строгие синие одеяния сидели на нем, как влитые, закрывая с ног до шеи, а длинные рукава — по запястья, и не было ни единого разреза, не стянутого мудреной шнуровкой. Наверное, потребовался бы час, чтобы ее распутать. Теплый свет факелов никак не смягчал этого впечатления.

Деймен не увидел ничего, что бы опровергло его предыдущее мнение: испорченный, как перезревший плод. Чуть приопущенные веки и расслабленный рот говорили о ночи, потраченной впустую на чрезмерное потребление вина распутным придворным.

— Я думал, что с тобой делать, — сказал Лоран. — Может, сломить тебя на столбе поркой? Или использовать так, как задумал Кастор. Думаю, это бы меня потешило.

Лоран подошел ближе и встал всего в четырех шагах от него. Это было точно выверенное расстояние: Деймен рассудил, что даже если он натянет цепь до предела, коснуться его едва сможет.

— Нечего сказать? Только не говори, что теперь, когда мы одни, ты стесняешься, — вкрадчивый тон Лорана не звучал ни обнадеживающе, ни приятно.

— Я думал, ты не станешь марать руки о варвара, — ответил Деймен, внимательно следя, чтобы голос оставался нейтральным. Он чувствовал, как колотится сердце в груди.

— Не стану, но могу отдать тебя одному из стражей и, возможно, снизойду до того, чтобы посмотреть.

Деймен ощутил, как дернулся, не смог сохранить невозмутимое лицо.

— Не нравится задумка? Может, я устрою что получше. Иди сюда.

Недоверие и неприязнь к Лорану ворочались внутри, но Деймен напомнил себе, в каком положении находится. В Акилосе он боролся с оковами, и в результате они еще крепче. Здесь он простой раб, и шанс на побег предоставится, если он не испортит все своей вспыльчивой гордостью. Он сможет вынести мелкое ребяческое издевательство Лорана.

Деймен обязан вернуться в Акилос, и это означало, что пока он должен делать, как говорили.

Он осторожно шагнул вперед.

— Нет, — довольно произнес Лоран. — Ползи.

Что?!

Мир словно пошатнутся от этого единственного приказа. Часть разума Деймена, вопящая, что он должен притворно подчиниться, была захлестнута гордостью.

Но на лице Деймена презрительное недоверие успело отразиться лишь на мгновение — стражи, получив немой приказ от Лорана, швырнули его на пол на четвереньки. А потом, вновь подчиняясь сигналу от Лорана, один из них ударил ногой Деймену в челюсть. Один раз, потом еще. И еще.

В голове звенело. Кровь изо рта капала на мозаичный пол. Он уставился на нее, усилием воли заставляя себя не реагировать.

Смирись. Удобный шанс будет потом.

Попробовал подвигать челюстью. Не сломана.

— Ты и днем был дерзок. Что ж, такой нрав легко исцелить. Конским кнутом, — Лоран окинул тело Деймена взглядом. Рабские одежды сбились под грубыми руками стражников, обнажив торс. — У тебя шрам.

У него было их два, но сейчас открылся взгляду тот, что остался под левой ключицей. И впервые Деймен ощутил в убыстрившемся пульсе, что может оказаться в настоящей опасности.

— Я… служил в армии, — не ложь.

— Значит, Кастор прислал обычного воина лечь с принцем. Так?

Деймен аккуратно подбирал слова, сожалея, что не обладает умением так же хорошо сплетать ложь, как сводный брат.

— Кастор пожелал унизить меня. Полагаю, я… я разгневал его. Если у него была иная причина прислать меня сюда, то мне она неизвестна.

— Ублюдочный король избавляется от непотребного, кидая мне его под ноги. И я должен быть этим доволен?

— А что сделает тебя довольным? — раздался голос позади него. Лоран повернулся. — В последнее время тебе почти ничем не угодить.

— Дядя, — сказал Лоран, — я не слышал, как вы вошли.

Дядя? Деймен второй раз за ночь испытал потрясение. Если Лоран назвал его «дядя», то этот человек, чьи внушительные формы заполнили дверной проем, и есть регент.