Плененный любовью - [115]

Заподозрив, кто в этом виноват, Кейт бросила взгляд в темный угол, где ее страж занял наблюдательный пост. Он был не один, а разговаривал с ее отцом, который только что возвратился из Голуэя. Хотя разговором это нельзя было назвать. Судя по выражению лица Брюса, Грегор получил взбучку.

Несложно догадаться почему. Кейт сощурилась, даже с другого конца комнаты было видно, что нос Грегора увеличился вдвое, а на переносице появился лишний угол.

Ее, может, и повеселила бы ирония его попыток саботировать ее заигрывания, если бы она так не злилась и не устала от попыток его игнорировать. Это зашло слишком далеко. Ей и ее мрачному и чересчур усердному опекуну нужно перекинуться парой слов.

Расправив плечи, Кейт двинулась через комнату, готовая к битве.

Искупление называется так не без причины. Это не должно быть просто, а должно причинять боль. И черт возьми, причиняло.

Для Грегора стоять в стороне, пока Кейт цвела, словно роза на солнце, смотреть, как она сияет и покоряет всех вокруг – не только потому, что она дочь короля, или потому, что она самое очаровательное существо, какое ему доводилось видеть, вся наряженная, как принцесса, но благодаря исключительной силе своей личности было самобичеванием, власяницей и, что там еще придумали монахи, чтобы мучить себя, одновременно.

Бога ради, ей обязательно столько улыбаться? Улыбка слишком преображала ее прекрасное лицо.

Не вмешиваться, не двинуть кулаком в зубы каждому из тех, кто добивался ее внимания и осмелился – осмелился даже подумать о том, чтобы к ней прикоснуться, – было самым тяжелым испытанием в жизни Грегора.

Но она этого заслуживает, и ей-богу, если ему придется приковать себя цепями к стене, чтобы ей это досталось, он это сделает.

Очевидно, Брюс пришел к такому же выводу.

– Тебе повезло, что я не бросил тебя в яму за то, что напал на Линдсея.

Грегор крепко стиснул челюсти.

– Мерзавец это заслужил.

– «Мерзавец» – один из моих лучших рыцарей, он всего лишь потанцевал с ней.

Грегор заскрипел зубами. Линдсей сделал гораздо больше, чем просто потанцевал, – юный рыцарь позволил себе пялиться на ее грудь целых три секунды. Три! Грегор сосчитал каждую из них, проклятых.

Он не станет извиняться. Черта с два. Линдсею повезло, что Грегор не подбил ему оба глаза и оставил несколько целых ребер.

Брюс изучал его.

– По крайней мере, он, кажется, ответил не слабее, чем получил. Ты выглядишь не таким уж красавцем. Как ты собираешься завоевать мою дочь в таком виде?

Грегор оторвал взгляд от Кейт на другом конце комнаты и бросил на Брюса взгляд.

– Кейт безразлична моя внешность.

Она любила его за то, кем его считала. Ему просто нужно доказать, что она не ошибалась.

– Тебе лучше на это надеяться. Еще раз выкинешь такое, и я сошлю тебя на Острова. Будешь самым красивым мужчиной на островах Сент-Килда. – Король рассмеялся собственной шутке, но потом взглянул на его сломанный нос и поморщился. – Так и знал, что это плохая затея. Мне не следовало позволять тебе здесь остаться. Ты был нужен нам на юге.

Грегор почувствовал укол вины, но отмахнулся от него. Он был единственным членом гвардии, который не был в Голуэе, чтобы увидеть падение Макдугалла.

– Я должен быть здесь. С Кейт.

– Твой брат молодец, – произнес король более ровным голосом. – Но он не ты.

Грегор не был уверен, что сам был собой. Он не брался за лук с того самого дня, как выстрелил в Кейт, и не знал, захочет ли стрелять снова. Он больше не был уверен, что способен на это. На все это.

– Джон станет лучше, – сказал он. Его брат заслужил шанс повоевать. Он слишком долго исполнял за Грегора его обязанности. Грегор был лэрдом, пришло время начинать вести себя подобающе.

Король окинул Стрелу долгим взглядом.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Я не уверен, что она тебя простит или что ты этого заслуживаешь после того, что ты мне рассказал. – Грегор захлопнул рот. Чтобы король согласился, ему пришлось признаться в том, что произошло. Это было рискованно, но ему удалось сохранить конечности в целости – все. Брюс, может, и не был верен своим женщинам, но он не потерпел бы этого в отношении своей дочери. Логично или нет, для Грегора это не имело значения. Кейт будет обеспечена его верностью и преданностью на всю жизнь, если захочет быть с ним. – Будь уверен, если снова ее обидишь, будешь иметь дело со мной.

Заметив выражение лица направлявшейся к ним женщины, Грегор криво произнес:

– Это не понадобится.

Кажется, принцесса наконец снизошла до разговора с ним.

Увидев дочь, король медленно расплылся в улыбке. Его лицо светилось нескрываемой гордостью, когда он заговорил:

– Если бы она не была такой хорошенькой, я бы почти пожалел, что она не родилась мальчишкой. Я бы сделал ее одним из величайших рыцарей на всем белом свете.

Грегор в этом не сомневался. Но он был весьма рад, что она девчонка. Его девчонка. Потому что даже если это будет последним его поступком, он снова завоюет ее сердце.

Он видел негодование на ее лице, когда она подошла. Кейт стрельнула в него сердитым взглядом и, поднявшись на цыпочки, поцеловала отца в щеку.

– Тебе весело, Кэти? – спросил Брюс. – Меня не было с тобой рядом на праздновании твоего дня ангела, но надеюсь, этот праздник все возместит.