Плененные страстью - [104]

– Думаю, да. Эти несносные парни такие скрытные насчет их планов, даже Джонатан. Они и словом не обмолвились по дороге сюда и заставили меня бросить Пенелопу.

– Гончую, которую тебе купил Седрик?

Улыбка Эмили поникла.

– Да, бедняжка. Она лаяла и кусала Джонатана, и они унесли ее. Надеюсь, я скоро вернусь к ней. Симкинс, должно быть, злится, пытаясь сохранить ковры чистыми.

Горация наклонилась вперед и положила тонкую элегантную руку на ладонь Эмили.

– Не беспокойся. Здесь бегает много животных. У нас есть два старых кота. Они прячутся где-то наверху. – Она захихикала. – Варежка и Муфта.

– Варежка и Муфта?

Горация скривилась.

– Так назвала их Одри. Ей было всего десять лет, когда эту парочку подарили сестренке на Рождество. А еще она получила новые варежки и муфту от Седрика, поэтому понятно, почему назвала котов так же.

Одри вздернула подбородок.

– Я была ребенком, Горация! А из твоих уст это звучит безвкусно!

Эмили похлопала Одри по руке.

– Мне кажется, это прелестные имена.

Горация усмехнулась.

– Пока ты здесь, мы будем тебя так развлекать, что у тебя не останется времени скучать по Пенелопе.

Почему-то Эмили в этом не сомневалась.

Джентльмены, переодетые и уже более разговорчивые, вошли в салон вскоре после того, как девушки закончили беседу. Даже Джонатан, хотя немного стеснялся находиться в таком активном обществе, казалось, наслаждался общением с Чарльзом и Одри.

Только двое, похоже, чувствовали себя не в своей тарелке – Люсьен и, как ни странно, Горация. Люсьен стоял в углу комнаты возле Седрика и Эштона, но его взгляд почти всегда был направлен в сторону Горации, которая изо всех сил пыталась не обращать на него внимания.

Сначала Эмили предположила, что у маркиза амурный интерес к Горации, однако холодные, высокомерные взгляды Люсьена были встречены стыдливым румянцем девушки. Что-то между ними произошло, и Эмили даже не могла предположить, что именно. Прежде чем она продолжила размышления, Годрик подошел к ней сзади.

– Могу я поговорить с тобой наедине? – прошептал ей на ушко герцог. Он положил руку на ее поясницу, направляя к выходу, и пара выскользнула из комнаты незамеченной.

Годрик повел ее в гостиную через несколько комнат.

– Эмили, мы завтра женимся. – Он объявил это без особой романтичной преамбулы, словно то был контракт, а от нее требовалось лишь рукопожатие.

Эмили уставилась на него. Неужели Годрик думал, что она ответит только да? Она любит его, но не станет соглашаться лишь потому, что он объявил это. Эмили ненавидела командный тон и доминирование, не важно, исходило ли оно от ее дяди, Бланкеншипа или Годрика.

– Нет.

– Чудесн… подожди. – Герцог схватил ее за плечи, возвышаясь над ней, никогда еще он не был таким властным. – Что значит «нет»?

– Нет. Я не выйду за тебя. – Это совсем не согласовывалось с ее сердцем, но разум девушки говорил ей, что она не может просто взять и согласиться, только потому что он объявил это. Хорошо бы, чтобы у нее была возможность сказать нет.

– Но ты ведь любишь меня, Эмили. Чего же тогда еще хочешь?

Она глубоко вздохнула.

– Годрик, разве ты ничего обо мне не узнал с того момента, как мы встретились? Мне нужна моя свобода, возможность контролировать свою жизнь. Я не могу согласиться выйти за тебя замуж просто потому, что ты принял такое решение.

– Дело не в твоей свободе, а в безопасности.

Эмили отвела глаза в сторону.

– Я понимаю, что ты так считаешь. Но все равно не должна выходить за тебя замуж. Я смогу найти хорошего жениха, которому будет наплевать на созданный тобой скандал, и он возьмет меня в жены. Лучше свяжу себя узами с отчаянным охотником за наследством, чем с тобой, если это единственный способ самой контролировать свою жизнь.

Ей больно было говорить это, но она так считала. Девушку немного пугала перспектива выйти замуж за человека, любимого ею, при том, что он не любил ее, а просто пытался совершить благородный поступок. В результате это приведет их к обоюдному несчастью. Подобного исхода она допустить не могла.

– Ты действительно не хочешь выходить за меня замуж? – Он отступил назад, словно ее слова укололи его, как шпага. Хватка Годрика ослабла, а затем он и вовсе опустил руки, разорвав связь между ними.

Без его прикосновения ей стало холодно.

– Дело не в желании. Мне хочется выйти за тебя замуж, правда, но не ценой своей свободы.

Годрик отвернулся от нее, сжав зубы.

– И по-твоему, какой-то охотник за наследством предоставит тебе эту свободу?

– Ты заставишь меня жить на твоих условиях, потакая твоим капризам. Любой мужчина, которого я выберу, должен будет согласиться на то, что разрешит мне быть собой и жить своей жизнью, как я захочу, после нашей женитьбы. А ты что выбрал бы?

Эмили подошла к Годрику сзади и положила руку ему на плечо. Он вздрогнул и резко отошел в сторону, затем повернулся к ней лицом.

– Почему ты так ранишь меня? Почему? – спросил дрогнувшим голосом, его глаза горели.

– Потому… – У Эмили сжалось горло, оно пекло от боли тех ужасных слов, но это было правдой. – Потому что ты устанешь от меня и мне невыносимо думать, что я потеряю тебя. Если я не выйду за тебя замуж, то ты никогда не будешь моим, а значит, я не потеряю тебя.