Плененная горцем - [68]

Джозефина на мгновение задумалась.

— Нет, я не думаю, что это было неправильно. Я понимаю твои чувства и на твоем месте поступила бы точно так же. Я не хотела бы, чтобы мой Лэйн носился по нагорьям, вступая в стычки с английскими красными мундирами. И я рада, что у него нет и никогда не было желания воевать. Я всего лишь хочу, чтобы ты поняла: для того чтобы полностью исцелиться от этой боли, Дункану может потребоваться некоторое время. Он может даже начать сожалеть о разрыве с Ангусом — ведь они были очень близки. Они знают друг друга с тех пор, когда были еще мальчишками, и вместе прошли через множество испытаний.

— Я не просила его отрекаться от друга, — возразила Амелия.

— Конечно нет, и если бы все зависело от него, Дункан бы этого не сделал. Но дружбу разорвал Ангус. Он не из тех, кто отказывается от борьбы, и в его жизни нет такой хорошенькой девушки, как ты, которая могла бы отвлечь его от войны.

Амелия ощутила на своей щеке холодную дождевую каплю.

— Станет ли Дункан винить меня в этой ссоре? — спросила она, чувствуя, как внутри у нее холодеет. — Не возненавидит ли он меня за это?

— Не сейчас, — отозвалась Джозефина. — Насколько я вижу, он очарован тобой. Но когда-нибудь он может пожалеть о том, что потерял друга. Когда умерла Муира, Ангус был рядом. Это было их общее горе. Думаю, он будет огорчен, если Ангус не приедет поздравить его с женитьбой.

Они подошли к цветочной поляне в дальнем конце сада. Амелия нагнулась, чтобы сорвать несколько маргариток.

— Я не совсем понимаю, что с этим делать, — призналась она. — Я не хочу быть причиной их разрыва, но Ангус меня презирает. Он ни за что не захочет меня выслушать.

Джозефина опустилась на колени рядом с ней и сорвала несколько растений.

— Я не думаю, что на эту ситуацию кто-нибудь может повлиять. Ангусу придется самостоятельно во всем разобраться и в конце концов принять решение Дункана. Если он не сможет этого сделать… — Она поднялась на ноги и положила цветы в корзинку. — Если он не сможет этого принять, ему просто придется, как и прежде, жить той ужасной жизнью, от которой удалось отказаться Дункану. — Стоя в нескольких шагах от Амелии, она многозначительно и пристально смотрела ей в глаза. — Пойми меня правильно, Амелия. Мы с Лэйном чрезвычайно довольны тем, какой оборот приняли события. Мы считаем, что твое появление — лучшее, что могло случиться в жизни Дункана.

— Но ведь на самом деле я ничего не сделала. — Амелия обвела взглядом сад. — То, что существует между нами, очень… — Она замолчала, не зная, как назвать связывавшие их чувства.

Джозефина кивнула.

— Я понимаю, но ты не должна отрекаться от надежды, что когда-нибудь между вами вспыхнет истинная любовь. Ведь вы теперь обещаны друг другу, и у тебя есть возможность увидеть и другую его сторону. Все переменится. Даже одежда меняет многое, ты со мной согласна? Стоит ему приложить хоть немного усилий, и он превращается в настоящего джентльмена, ты не находишь?

Амелия не удержалась от улыбки.

— Должна признаться, что мне очень нравились и его взлохмаченные волосы, и килт. Надеюсь, он не сочтет необходимым отказаться от этого наотрез.

Джозефина усмехнулась.

— Возможно, ты сможешь уговорить его в вашу брачную ночь явиться в постель с мечом на поясе, но без всего остального.

Они весело расхохотались и бросились бежать к воротам замка, так как небо заволокло тучами и издалека уже доносились раскаты грома.

Глава восемнадцатая

Экипаж Монкриффа прокатился по подъемному мосту и въехал под сумрачную каменную арку проездной башни. За ним следовала вторая карета с родовым гербом его светлости герцога Уинслоу на дверцах, запряженная четверкой великолепных серых лошадей.

Экипажи еще издали заметил дозорный. К тому времени как герцог появился во дворе, Дункан и Амелия ожидали его у входа в замок.

Дункан взглянул на часы, после чего вернул их в карман камзола.

— Тебя ждут в каком-то другом месте? — поинтересовалась она.

— Разумеется, нет, — несколько ворчливо отозвался он. — Но твой дядя задержался, и мое терпение на исходе. Я хочу поскорее сделать тебя своей женой. Он должен был приехать еще вчера.

Амелии польстило нетерпение Дункана. Он ее хотел и стремился заполучить немедленно, причем не только в постели, но и официально. Он хотел принести свои брачные обеты Господу.

Хотела ли этого также и она? Ну конечно, хотела. Она уже отдала ему свою невинность, и поэтому ни к чему было лукавить и обманывать саму себя. Она была безумно влюблена.

Герцогский экипаж остановился прямо перед ними, и облаченный в ливрею лакей поспешил опустить ступеньки и помочь выйти своему господину. Из темных глубин кареты показался ее дядя, круглый, как тыква, и наряженный в кричаще-яркий зеленый атласный камзол и персикового цвета бриджи. Прежде чем поставить туфлю со сверкающей пряжкой на ступеньку и тяжело спрыгнуть на землю, он прищурился, окинув оценивающим взглядом фасад замка. По двору удушливым облаком поплыл аромат его духов. Черный парик неподвижной башней возвышался у него на голове, и жесткие локоны подпрыгивали при каждом шаге.

— Моя дорогая девочка! — Он сгреб Амелию в объятия, выдавливая воздух из ее легких. — Слава богу, ты нашлась, и ты цела и невредима! — Он обернулся к Дункану. — Я ваш должник, лорд Монкрифф. Вы спаситель моей племянницы. Вы спасли ее от секиры Мясника.