Пленение Селии - [22]

В течение последующих дней Колину было трудно смотреть на Селию, а когда он заговаривал с ней, то высказывал свои мысли в пол, стыдясь непристойного поведения в винном погребе. «Что она думает обо мне?» — удивлялся он, презирая себя. Какое же олицетворение мужественности Колин являл собой — «настоящий защитник» уязвимой женственности. Он не только не набросился на кузена с кулаками, а встал на четвереньки, дабы лучше рассмотреть, как массивный пенис сэра Джейсона насилует нежную задницу Селии. Затем чтобы посыпать солью ее задетые чувства, он воткнул свой капающий член ей в рот, заставив ее губы охватить эту чудовищную штуку, чтобы она была вынуждена проглотить извергаемые им потоки. Как мерзко он вел себя! Возможно, он походил на развращенного кузена больше, чем ему самому того хотелось. Наверное, они оба были скорее всего близнецами — двумя распутниками, которые искали и срывали те же удовольствия, мало заботясь, каким образом оба получали их. Колин знал, что за свою порочность они оба отправятся в ад.

Голова Селии ходила кругом от чувства вины и сумятицы, порожденными этими событиями. С тех пор она каждую ночь лежала в постели с открытыми глазами и переживала отвратительные моменты своего двойного осквернения, ее дыхание ускорялось вместе с сердцебиением. Все это она сама навлекла на себя. Никто не заставлял ее приезжать в Дом на Пустоши, и уж точно никто не заставлял ее мириться с непристойными домогательствами сэра Джейсона. В действительности Селия была порочной молодой женщиной, не лучше любой шлюхи в Сохо. Само собой разумеется, она этого хотела, ибо откуда тогда мог у нее разразиться такой грандиозный экстаз?

От подобных самоосуждений у нее из глаз хлынули слезы, почти такие же горячие, как жжение, которое она все еще ощущала в своем изнасилованном анусе. Тем не менее пальцы Селии находили нижнюю часть тела, терли набухавший клитор и проникали в увлажненный нижний канал, чтобы отведать тайные соки, вырывавшиеся наружу. После случая в винном погребе она ходила как в тумане и часто безо всякой причины разражалась плачем. Обеспокоенные кузены решили дать ей передышку, чтобы пленница снова обрела спокойствие, ведь она все равно не могла уйти от них. Ее сознание щелкало как фотоаппарат, когда картинки с сэром Джейсоном, пристроившимся позади нее, и Колином снова выскакивали в жуткой серии разрозненных в уме фотографий, еще больше бередя ее страсти. Неудовлетворенность наконец вынудила Селию воткнуть ручку щетки для волос из слоновой кости в заднее отверстие после того, как она сначала отдала должное традиционному отверстию. Однако все, что бы она ни делала, не шло в никакое сравнение с постыдными удовольствиями, полученными от Хардвиков.

Сэр Джейсон случайно заглянул к ней во время одного из тех моментов, когда она страдала в одиночестве. Он собирался зайти поболтать и, возможно, сыграть партию в шахматы, ибо сам отстранил себя от изумительных прелестей Селии и удовлетворял свою мучительную похоть трусиками, которые она оставила на холодном полу винного погреба. Хотя шелковая заплата, увлажненная ее секрециями, давно высохла, сэр Джейсон обнаружил, что если потереть ногтем ткань, то снова возрождался экзотический аромат, побуждавший его пережить незабываемые мгновения в мастурбации. Тогда сэр Джейсон чувствовал себя шаловливым школьником, который боится, как бы злой директор не застиг его во время запретных действий и не отправил исповедоваться после хорошей взбучки. Это стало чем-то наподобие игры. Сэр Джейсон стоял перед длинным зеркалом в своей спальне, оставив дверь открытой так, чтобы любой, и особенно воображаемый директор или в данном случае директриса, проходившая мимо, могла увидеть его. Сэр Джейсон с наслаждением думал, что воображаемая им Селия, ничего не подозревая, идет по коридору, останавливается за дверью его спальни и видит его обнаженное тело. Как соблазнительно она будет смотреться в мрачном и подобающем учебному заведению одеянии, вооруженная и всегда готовая применить прут в том случае, если один из школьников поведет себя плохо. А сэр Джейсон уж точно вел себя плохо! Его задница вне всякого сомнения заслужит того, чтобы по ней несколько раз прошлись березовыми розгами. Однако директриса Селия начнет льститься к нему и целовать красные полосы, которые нанесла, а затем подставит ему собственные молочно-белые ягодицы для наказания. Он вздрогнул, подумав, как будет жечь в прелестном ущелье ее маленькой попки после того, как осуществится должное наказание.

Сэр Джейсон смотрел на отражение своего мускулистого тела, оценивая мужественную красоту и грацию хорошо сложенной груди, плеч и ног. Свет играл на его груди и членах, тонко оттеняя их. Между его крепкими ногами располагались яйца, которые компактно помещались в шелковистой мошонке и плавно покачивались при движениях тела. Значительной длины пенис поднимался к его плоскому животу, достигая пупка, в своем атласном совершенстве эта плоть была одного цвета, за исключением раздувшегося края вокруг головки. В отличие от большинства сограждан сэр Джейсон, как и его кузен, при рождений подвергся обрезанию, и большая розовая шишка пульсировала, видимо, довольная тем, что ей не приходится скрываться за уродливой крайней плотью.