Племянник гипнотизера - [10]

– Куда ты смотришь? Ты мне прямо в глаза смотри! Так… Теперь правую руку под стол! Да не так! Ты что, курицу воруешь? Опускай ее задумчиво, но твердо. Тебе просто надо почесаться. Ты думаешь над билетом, тебе некогда, но почесаться все-таки придется. Поэтому рука идет медленно, но твердо. Не так! Давай сначала!

Сашка Скиф вытер с лица пот.

– Так… Теперь притопывай правой ногой. Сильнее, сильнее! Так… Я смотрю туда, что это ты там топаешь… У тебя всего две секунды. Вынимай руку со шпаргалкой. Раз-два! Все. Не успел! Ну, ладно, на первый раз хватит. Завтра отрепетируем главное – сам процесс списывания. Ты дома потренируйся. А еще лучше, если бы ты перебрался к нам в комнату. У нас уже полгода койка свободная. Боятся кого-нибудь подселять, как бы мы его не испортили. Ха-ха-ха!

В тот же вечер Музей перебрался к скифам.

Своих учеников племянник гипнотизера поднял в семь часов утра.

– Хватит дрыхнуть! Не спишешь – не сдашь! Мотя, ты тоже садись, не строй из себя профессора! Повторенье – мать ученья. Руки на стол! Ать-два, понеслись!

К обеду Петр вытирал вспотевший лоб, а чемпион сопел, как будто только что поставил мировой рекорд по подъему тяжестей. Скиф оглядел своих загнанных учеников и безнадежно, махнул рукой.

– Не сдадите. Может, у кого-нибудь другого, а у Свирько не прорежете. Да еще один – любовник его жены. Лучше сразу не ходите на экзамен. Бесполезно. Неужели так это трудно? Ведь всего-навсего и требуется – смотреть в глаза и топать ногой!

– Я по телеграмме, – сказал Мотиков.

– «По телеграмме», – передразнил его Скиф, – он тебе устроит телеграмму с доставкой на дом. Нет, надо для вас, неучей, что-то придумать… Что-то новое, оригинальное… Мотя, сбегай за пивом.

Скиф лег на кровать и стал думать. Петр Музей с надеждой смотрел на него.

Мотиков собирался в магазин.

– Ты лег на мой пиджак, – сказал он Скифу.

Но Сашка не услышал его. Он думал.

– Слышь, дай мой пиджак.

– Что?

– Пиджак, говорю…

– Пиджак?

– Да.

– Пиджак! – вдруг заорал Скиф.

– Ты чего? – уставился на него Мотиков.

– Пиджак! Ха-ха-ха! – Племянник гипнотизера сорвался с кровати, вспрыгнул на стол и исполнил на нем твист.

Природа не наделила Скифа особой грацией. Как уже известно, после четырехмесячной лежки Скиф мог свободно работать гориллой в зоопарке. Сейчас же, относительно выбритый и подстриженный, он напоминал молодого яка.

– Пиджак! Пиджак! – вопил шеф, отплясывая на столе.

Вид буйного сумасшедшего всегда возбуждающе действует на людей. Мотиков, человек не ума, а сердца, первым стал реагировать на странное поведение своего учителя. Шея у него начала багроветь, глаза выпучились, желваки вздулись.

– Пиджак! Пиджак!

Издав хриплый стон, Мотиков бросился на своего шефа. Когда его тело было уже на полпути, Скиф выкрикнул еще одну фразу:

– Спишем! Спишем! Ура!

Ничто в мире не могло остановить чемпиона во время броска, но слово «спишем» остановило. Он рухнул на пол, дико поводя глазами.

Племянник гипнотизера спрыгнул со стола Мотиков и Пётр Музей тупо смотрели на него.

– Пришла гениальная идея! Я изобрел пиджак!

На лице Мотикова отобразилась усиленная работа мысли.

– Как пиджак?

– Пиджак-шпаргалка, – пояснил Скиф. – Обыкновенный пиджак, только с бумажной подкладкой. С ним любой экзамен не страшен.

Шеф схватил карандаш и пояснил на бумаге:

– Смотрите, вот пола… тут текст… День жаркий… В пиджаке ты вспотел, у тебя чешется живот… Ты то расстегиваешься, то застегиваешься и тем временем шпаргалишь. Можно даже совсем снять пиджак и положить его на стол нужным местом вверх. Здорово? Подкладка сменная. Я сдал, отстегнул – и другой может пользоваться. Просто здорово! Откровенно говоря, я и сам побаивался этого Свирько. А теперь мне черт не страшен! Ха-ха-ха!

– Гений! – прохрипел Мотиков и в избытке чувств замотал головой. – Гений!

* * *

Когда погас свет, они не закончили и одной полы.

– Еще этого не хватало, – проворчал Скиф. – Мотя, схода к Дуське, узнай, в чем дело.

Чемпион вернулся с плохими новостями: комендантша только что застала своего любимчика, «директора титана» Алика Циавили, с женщиной. Его увезла «скорая помощь».

В комнате наступило тягостное молчание. Все ясно представляли, что означают слова: «Комендантша застала с женщиной». А тут еще попался сам любимчик, «директор».

Перед тетей Дусей трепетало все общежитие, хотя это был добрый и отзывчивый человек. Если есть четвертка, но нет луковицы, то можно смело стучать к тете Дусе в любой час суток, и луковица тебе будет. После ворчания, может быть, даже после легкого подзатыльника, но будет. И рубашку тетя Дуся постирает, и носки заштопает, и по голове погладит, когда снимут со стипендии. Взамен комендантша требует лишь одного: чтобы в общежитии все было «по путю». «По путю» – сложное понятие, что оно означает, не знает до конца и сама тетя Дуся, но первый пункт был известен всем очень хорошо: «Не водить в общежитию девок». Пункт, который редко кто отваживался нарушить, ибо в противном случае – «и духу твоего здесь не будет»…

Вторым пунктом «по путю», наводившим особый страх, была учрежденная комендантшей должность «директора титана». Титан вообще был слабостью тети Дуси. Она драила, чистила, холила его каждую свободную минуту, и он сиял, как северное сияние. Титан клокотал почти круглые сутки! Комендантша сидела возле него, наслаждаясь клекотом, пила чай из огромного железного блюдца и слушала зубрение «директора». «Директора титана», в обязанности которого входило поддержание огня в топке и наливание чая своей повелительнице, тетя Дуся выбирала сама, руководствуясь ей одной понятными соображениями, но предпочитала длинных и худощавых. Обычно «директора» покорно тянули свою лямку (хватит ли у кого храбрости ссориться с комендантшей?), но бывали случаи и неповиновения. Не выдержав, «хранитель огня» сбегал и прятался в какой-нибудь комнате. Тогда тетя Дуся делала предупредительное выключение света. Если беглец не являлся с повинной, свет гас на полчаса. Если и после этого «директор» упорствовал, тогда комендантша решительно поворачивала рубильник на «ВЫКЛ» до самого утра. Но обычно мятежного «директора» приводили сами же студенты после первого предупреждения, так как свет в общежитии нужен не меньше, чем воздух.