Племянница маркизы - [29]

От неожиданности он не сразу все понял. Мари видела, как сузились его глаза, как дернулась его голова, сначала назад, а потом вперед. Лицо шевалье изменилось до неузнаваемости.

Взгляд его упал на зеркало, которое, десятикратно множа, отражало непристойную картину.

Тристан рванул цепи, но они, конечно, не поддались. Мужчина беспомощно сжимал и разжимал кулаки.

— Ну что, шевалье, как вы себя чувствуете? Испытали наслаждение, хотя вас обманули, предали и использовали?

— Вы за это заплатите, — прохрипел он.

— Уже заплатила, шевалье де Рассак. Мы с вами квиты. Теперь вы не только знаете, что означает слово «унижение», — вы испытали это на себе.

Она подошла к нему вплотную. Жилы на висках Тристана вздулись. Мари скривила губы в усмешке.

— Должна ли я приказать им остановиться? Я охотно сделаю это, если вы меня попросите.

Беспомощность мужчины придала ей силу и уверенность и том, что она может и дальше насмехаться над ним.

Вместо ответа он плюнул в лицо молодой женщины. Мари почувствовала, как слюна стекает по ее щеке. Ей нестерпимо захотелось взять в руки плеть и бить его до тех пор, пока это ненавистное лицо не превратится в кровавое месиво.

Глубоко вздохнув, она отступила на шаг, провела ладонью по щеке и вытерла ее о платье. Нубиец и араб выжидательно смотрели на нее. Девушка расправила плечи и сказала звенящим голосом, разорвавшим тишину:

— План изменился. Он принадлежит вам. Делайте с ним, что хотите.

Сказав это, Мари Кальер направилась к двери. Краем глаза она видела, как араб и нубиец шагнули к шевалье.

12

На следующее утро Мари занялась накопившимися делами, которые отложила, пытаясь воплотить в жизнь свой план. Сюда относилась и ревизия денежных средств, после которой у нее разболелась голова.

Чтобы расквитаться с де Рассаком, Мари истратила почти все. У нее больше не оставалось достойных украшений, за которые можно было бы выручить деньги. И тут ей пришло в голову, что король не посещает ее уже три недели — с момента происшествия в salondesanges. Неужели монарх обо всем узнал? Неужели о ней уже ходят слухи? Мысль о том, что она может лишиться расположения короля, испугала Мари. Ей непременно надо было поговорить с ним.

Во время дневной прогулки в парке Мари ждала подходящего момента, чтобы заговорить с Людовиком, но ничего не вышло. Король явился в окружении многочисленной свиты. Мари знала всех, кроме высокой блондинки, с которой он без всякого стеснения флиртовал.

Она была в платье с глубоким декольте, как того требовала последняя мода, и двигалась с кошачьей грацией. Хотя незнакомка и наслаждалась вниманием короля, в ее манере держаться не было ни подобострастия, ни застенчивости. В каждом жесте этой женщины сквозили жажда жизни и чувственность.

— Кто она? — спросила Мари, тотчас ощутившая обаяние незнакомки, когда вместе с Надин стояла у одного из фонтанов. — Я никогда прежде не видела ее.

— Маркиза де Монтеспан. Она прибыла неделю назад, но ты ведь глаз не сводила с шевалье де Рассака, — колко ответила подруга.

Мари возмущенно вскинула голову:

— Я была занята, это верно, но только не этим кретином. И вообще, шевалье меня совершенно не интересует. Это ясно?

Надин закатила глаза:

— Конечно, Мари!

Когда король проходил мимо них, обе присели в глубоком реверансе. Мари подняла голову и подарила ему чарующую улыбку, но он этого как будто не заметил.

Так же мало замечал он ее и вечером, и на следующее утро: Людовик смотрел сквозь Мари, словно через стекло, будто ее здесь не было вовсе.

В отчаянии она попросила Жана составить для нее сообщение и тайком передать камердинеру короля. Дегре нехотя согласился помочь ей. Мари нечем было заплатить за его услуги и пришлось уговаривать лакея подождать с вознаграждением.

Но и эта затея не принесла результата. Три дня Жан ждал с оплатой, но потом поставил ультиматум:

.— Или завтра вы отдаете мне деньги, мадемуазель Кальер, или это последний раз, когда я выполняю ваше поручение. И будьте уверены, я позабочусь о том, чтобы впредь в Версале никто не оказывал вам услуг.

Мари не сомневалась, что именно так он и поступит. Связи, подобные этим, были необходимы для выживания в болоте под названием Версаль. Ей придется каким-то образом раздобыть деньги. Тут Мари вспомнила о лошади, подаренной ей королем. Ведь должна же она хоть что-то стоить! На пырученные деньги она еще какое-то время сможет продержаться на плаву.

В конюшне Мари подошла к кобыле, приветствуя ее щелчком по носу, и задумчиво погладила мягкие ноздри. Девушка дождалась, пока мимо пойдет конюх и после обычного приветствия вовлекла его в разговор, в котором помимо прочего, упомянула о том, что хочет продать лошадь.

— Это невозможно, мадемуазель Кальер, — уверенно ответил тот.

— Почему?

— Король по своей доброте позволил вам пользоваться лошадью, но животное по-прежнему принадлежит ему. Если пожелаете, можете справиться в книгах.

Это известие потрясло Мари. Она всегда считала животное подарком.

— Может быть, это ошибка? — подавленно спросила она.

— Нет. Король дарит лошадей только представителям знатного рода.

Мари сдалась. Лошадь ей не принадлежит, значит, продать ее она не может. Вернувшись к себе, девушка бросилась на кровать и невидящим взглядом уставилась на шелковый балдахин.