Племя вихреногих - [45]

— Нет, ты мне ответь, — потребовала Машка, не ради ответа, конечно, а просто так, чтобы не молчать — на неё это находило иногда. — Виксены-то хоть приличные люди, — а Куницы эти вовсе дикие, как Иван говорит. А уж Горгульи — и подавно. Вот придумали же — рыбе поклоняться!..

— Не нравится, — топай назад, — буркнул Димка. Болтовня девчонки уже начала его раздражать.

Машка гневно вскинула голову.

— Ещё чего! Я одна по этому лесу не пойду, я не дура!

Димка вновь вздохнул, посматривая по сторонам. Увы, каждый взгляд говорил, что тут — не Земля. В породах растений он разбирался не очень, но здешние мухоловки, например, совсем не походили на земные — толстенный, в человеческий рост, стебель с единственным огромным, переливающимся красно-синим сердцевидным листом, покрытым одуряюще пахнущим сиропом. Местные насекомые прилипали к нему… и растворялись, так вот мухоловка питалась. Смотрелось это гадко, к тому же, изнанка листа и сам стебель поросли чем-то вроде длинных сине-зеленых волос. Бр-р-р, мерзость! Всё же, в тропических растениях есть что-то жутковатое, и мальчишка тосковал по родным сосновым лесам, где хуже медведя точно ничего не встретишь…

— А если я ногу подверну, — кто мне поможет? — спросила Машка. — А если…

Димка ещё раз мотнул головой. Лес здесь был густой, с пышным подлеском, так что расслабляться не стоило. Змееволков тут, вроде бы, и нет, но вот скорпионовы мыши — или, как их тут называют, рити — всё же встречаются. Хотя эти зловредные крылатые ящерицы едят, в основном, простых мышей и ящериц поменьше, на хвостах у них натуральные жала, и если стаей налетят — то так зажалят, что вдвое распухнешь…

Что-то промелькнуло в зарослях, и мальчишка резко повернул голову. Нет, ничего, только ветки качаются… Птица какая-то, наверное. Тут их полно, весь лес кишит просто… большая такая птица, с тетерева, не меньше…

Димка поёжился. У него вдруг появилось четкое и неприятное ощущение, что за ними следят. И уж точно не птицы или какие-то другие местные твари. Следят люди — а это ничего хорошего определенно не сулило.

Он осмотрелся ещё раз. Отряд шел кучно, не растягиваясь — неясно, ощущали ли остальные чужой взгляд, но отставать никто не желал. Аглая, как обычно, шла впереди отряда, вместе с Сережкой — в новом платье, поверх которого повязала галстук. За спиной у неё висел лук, в руке она держала вырезанный из крепкого дерева посох длиной ей по грудь — любой, кто взглянул бы на её решительное лицо, не усомнился бы, что любого, кто выскочит на неё из зарослей, она тут же треснет по хребтине. За ней неровной цепочкой тянулись остальные. Замыкал отряд Максим, — у него тоже был лук и здоровенная — метра в два — палка. Последнее место в цепочке — всегда самое опасное. Борька рассказывал, что зверье всегда нападает сзади, так что вечно отстающих девчонок пришлось загнать в середину, — а уж Максим точно был самой неудобной добычей, какую только можно представить…

— Димк, мне кажется, что за нами кто-то… — начала Машка.

А-ай! Что-то пребольно ужалило его в ногу. Димка выдернул из бедра короткую, похожую на карандаш стрелу. Тут же взвизгнула Машка, — такая же стрела попала ей в… э-э-э, в круп. Стрелы летели со всех сторон, мальчишки и девчонки вопили и крутились, пытаясь заметить невидимых стрелков. Стреляли те точно, целясь в… э-э-э… задницы. Хулиганство какое-то…

Ногу вдруг свело, по ней волной побежали мурашки, — и Димка понял, что стрела отравлена.

* * *

Испугаться он не успел, — ноги вдруг подкосились, и он грохнулся на землю. Попытался подняться — и не смог. Тело отказалось подчиняться.

Вот теперь стало очень страшно. Мальчишка, сколько себя помнил, никогда не разделял себя и своё тело — оно и было им, Димкой Светловым. А теперь он вдруг оказался заперт в… чем-то, чужом и неподатливом. Словно тело у него просто украли и заменили неуклюжей куклой…

В ушах жутко шумело, голова кружилась, — Димка едва замечал, как вокруг падают ребята. Из зарослей вокруг понеслось улюлюканье и свист — а потом из них посыпались…

Вначале Димка решил, что ожили сами кусты, потом, — что на них напали самые натуральные пришельцы — из зарослей выскочили пятнисто-зеленые, словно какие-то громадные лягухи, существа, и в какой-то дикий миг мальчишка решил, что это и есть те самые Хозяева.

— Ага, попались!.. — радостно завопил один из них, и Димка недоуменно моргнул. Морок рассеялся. Их окружало десятка полтора ребят с маленькими, словно игрушечными луками — совсем голых, с бритыми головами, от макушки до пят покрашенных во все оттенки зеленого цвета. Димка понял, что это и есть те самые зловредные Квинсы — смотрелись они как беглецы из психушки, но здесь эта окраска была очень даже уместной: как только Квинсы переставали двигаться, они просто исчезали, сливаясь с зарослями. Сейчас они, впрочем, очень даже двигались, — нацепив на лысые головы украшения из перьев, они едва ли не хороводом пустились в пляс вокруг поверженных пришельцев, вопя изо всех сил.

— Жирная добыча!..

— Дураки-чужаки!..

— Было ваше, — станет наше!..

Димка сжал зубы. Квинсы все как на подбор были невысокие и худенькие, — он бы запросто навалял любому из них, а то и всем разом — вот только двигаться не мог. Не то, чтобы совсем не мог, просто чувствовал себя так, словно отсидел не ногу, а всё тело. Смотреть на кривляющихся Квинсов оказалось противно — и ещё противней из-за своей беспомощности. Времени налетчики не теряли — как воробьи на зерно, налетели на рюкзаки ребят. Наружу полетели вещи, Квинсы вопили и вырывали друг у друга добычу — просто бандер-логи какие-то из книжки!..