Племя вихреногих - [37]

Не представляя, что делать, Димка бездумно осматривался. Вдоль стен тут стояли аккуратные корзинки, сплетенные из каких-то эластичных листьев и веток и украшенные — страшно сказать! — теми же бусами. Но самым интересным тут была висевшая под потолком шатра… штуковина. Димка понятия не имел, как она называется — толстый, черно-оранжевый плетеный шнур, ровной дугой изгибавшийся между опорными жердями. Сверху на нем растянуто что-то вроде узкого и длинного коврика, украшенного очень сложным, но совершенно непонятным мальчишке красно-зеленым узором. Снизу в шнур вплетены страшноватые когти. На них, словно на простых крючках, висела всевозможная фигня — разноцветные передники, пояски, даже что-то вроде кокошника. Димка догадался, что эта самая штуковина заменяет Иннке сразу туалетный столик и гардеробную. Наверное, девчонки во всей Вселенной одинаковы, — прожить без такого они просто не могут. Правда, поверх всего этого висел лук со снятой тетивой и несколько черных, с желтым оперением стрел — все вместе в такой изящной плетеной темно-бордовой муфточке. По обе стороны от лука с шнура попарно свисали тоже плетеные черепа, подозрительно похожие на человеческие, и Димке даже не хотелось знать, что это — просто бзик эксцентричного вкуса хозяйки или же гигиенически приемлемая замена вполне реальных трофеев…

— Ну, и что я должен сказать? — неожиданно для себя иронично сказал мальчишка.

— Не сказать, а… — Иннка приложила ладонь ко лбу, потом изящно отвела её вниз и в сторону, и слегка поклонилась. — Так будет вежливо.

— Хорошо. То есть, я… — мальчишка повторил её жест. Получилось смешно и торопливо, — но как уж есть. О правилах здешнего этикета ему же никто не рассказывал!..

— Вот, теперь я могу тебя угостить, — Иннка достала уже знакомую ему корзинку-тарелку, и начала накладывать еду. Ничего особенного — несколько кусков мяса, завернутых в какие-то большие листья, похожие на капустные, и пара кусков хлеба, — но ко всему этому прилагалась большая, грубая кружка из обожженной глины, полная молока. В общем, всё оказалось очень вкусно, так что завтрак много времени не занял — ни у гостя, ни у хозяев. Димка с интересом отметил, что здешние «тарелки» незачем мыть: достаточно выбросить старые листья и настелить новые. По сравнению с тарелками его родного мира это было большое преимущество, — он терпеть ненавидел мыть посуду, хотя совесть и не позволяла ему уклоняться от этого…

— Иван попросил тебя помочь нам с оружием, — не зная, о чем ещё тут говорить, мальчишка сразу решил перейти к делу.

— А, — Льяти явно ждал этого. — Помогу, конечно. Вы как — дальше пойдете или у нас останетесь?

— Дальше пойдем, к Волкам. У них вроде наши есть.

— Ну, тогда понятно… — Льяти вздохнул.

— А ты с нами не пойдешь? — спросил Димка.

Льяти отвернулся.

— Не-а. Я же и так месяц по горам мотался. Устал, дома хочу пожить, в уюте и покое. У Волков-то я много раз уже бывал, там ничего интересного нету…

— Это для тебя нету, а для нас так очень даже, — обиженно сказал Димка. Умом-то он понимал, что Льяти прав — месяц в диких джунглях, это такое испытание, что иным и года не хватит опомниться, — но всё равно, обидно…

— Ты новое совсем не ценишь, — сказал Льяти. Он как-то ощутил обиду Димки и нахмурился. — А тут нового мало, его сразу узнавать нельзя — иначе на стенку от скуки полезешь. Новое — оно никуда не убежит, а как узнаешь, — так и нет его…

Это была новая для Димки точка зрения — и она очень ему не понравилась. Какой-то тоской тянуло от неё, честное слово…

— У вас тут что — совсем новостей не бывает? — невольно вырвалось у него.

Льяти пожал плечами.

— Ну, почему, бывают. Только они одинаковые все — кто куда сходил, кто кому наподдавал, кто что стащил у кого… По большому-то счету тут ничего не меняется.

— Совсем ничего? — Димка был озадачен.

Льяти задумался.

— Знаешь, трудно сказать. Мы ведь то, что раньше было, плохо помним… — лицо его вдруг стало хмурым. — А ведь я вроде бы вспомнил, что было до того, как я сюда попал… как все мы сюда попали. И ещё много что вспомнил. Думал, что забыл уже намертво, — а как с вами встретился, начал понемногу вспоминать…

— И что? — Димка подался вперед.

— Плохо у нас там было. Очень. Война у нас была.

— Между племенами?

Льяти помотал головой.

— Нет. Большая война. Как там Аглая говорила? Да. Атомная. Атомная война.

— Атомная? — Димка невольно вздрогнул. В его представлении ничего страшнее просто не могло быть. — У вас там, что — свой СССР был?

— Не, у нас этот был… как там она говорила… капитализм, да? Потому вот, наверное, всё и кончилось так плохо…

— А… как это было? — Димка буквально сгорал от странного, мучительного любопытства.

— Да не помню я толком… — Льяти нахмурился. — Мы в школе сидели, когда всё началось. В убежище спустились, тряхнуло… Вот и всё.

— А потом?

— Там и сидели, пока еда не кончилась. Потом пошли… в никуда пошли, вообще-то, просто еду какую-то искать… А там, наверху, холодно. Очень. Мгла, солнце, как уголек… Гарь, везде запах гари… и снег. Черный. Слушай, я не хочу об этом помнить. Страшно. Я даже не знаю, живой я сейчас или нет…