Если не я, то кто же?
Кто же, если не я?
Я не устану, не уступлю,
Не испугаюсь, не струшу.
Всё я сумею, смогу и стерплю,
Клятвы своей не нарушу!
Светят и дразнят звёзды вдали,
Ждут океаны героев —
Самые сложные тайны Земли
Я непременно открою!
Станет планета вновь молодой,
Будет планета добрее.
Жажду морей утолю я водой,
Север далёкий согрею!
Если на землю хлынет беда,
Злая от крови и гари,
Родину я не отдам никогда,
Буду сражаться с врагами!
Музыка: Игорь Шамо. Слова: Роберт Рождественский.
— Навались, навались!..
Димка изо всех сил налег на шест — и ствол, наконец, с треском рухнул. Полезная штука стрелолист — но вот валить его чистое мучение. Древесина у него твердая, сам ствол имеет воздушные корни-подпорки — к тому же, ещё и обросшие длинными и острыми отростками, похожими на колья. Хочешь сделать плот или лодку — подруби сначала их (хотя штуки эти не вполне бесполезные — они шли на дротики и остроги для ловли рыбы), потом эти корни, а потом и сам ствол. А потом свали его, да не себе на голову, а куда надо…
Димка с вздохом перевел дух. На этим работа вовсе не закончится. Надо обрубить огромные треугольные листья (тоже непростое дело — черешки у них жутко колючие) которые идут тут на миски, но не только: они покрыты тонким слоем воска, который тут плавят, а потом покрывают те же лодки, а также, ясное дело, делают из него свечки. А потом надо распилить и разделать сам ствол — тоже не сахар, учитывая, что сок стрелолиста, делающий его не гниющим, вообще-то ядовит. Грызть его, понятно, никто тут не собирался, но руки вполне можно обжечь, а с рукавицами тут туго… В общем, нелегкое дело лесоповал — но, к сожалению, нужное. После их победы над Воришками население Столицы одним махом выросло на сотню человек и всем им надо где-то жить. "Алла Сергеевна" повелела построить для новичков поселок — чем все сейчас и занимались. В том числе и бывшие Воришки. Они работали сейчас для себя, но как-то без особого энтузиазма. Местные на них покрикивали — и Димка каждый раз морщился. Нет, кнутами тут никто, разумеется, не щелкал — но бывшие Воришки каждый раз вздрагивали и вжимали головы в плечи. А ведь многие из них даже рабами не были — просто так их зашугали в племени. Да и тут хватало желающих покомандовать — вроде бы и по делу, всё равно… Конечно, лучше уж так, чем просто бездельников кормить или самим жировать на дармовом труде рабов, но Димку возмущала и наглость старожилов, и то, что "Алла Сергеевна" давным-давно могла с этим рабством покончить. При воспоминании о словах Метиса, что рядом с врагами, мол, не так скучно жить, в душе у него всё кипело. Вот уж кому точно самое место в рабах!.. Посидит так век-другой — может, и поймет, что не так уж хорошо это!..
Димка вздохнул. Собственная злость сейчас тоже раздражала его. Ведь мог же рвануть в погоню вместе с ребятами — так нет же! Сам остался и их уговорил. А теперь отважно изничтожает гада в мечтах, вместо того, чтобы взяться за дело. Вот что действительно изводило его — мысли о том, что он на самом деле просто струсил. Очень легко ведь сказать себе, что не надо поддаваться на провокации, надо сохранять выдержку и так далее — тем более, что именно это всегда твердят взрослые. Ещё проще придумать себе суперважное задание, ради которого нужно прикинуться шлангом, чтобы в нужный момент… только вот момент никак не наступал. Они уже третий день в Столице — и не продвинулись пока что ни на шаг. Просто некогда было. "Алла Сергеевна", словно что-то пронюхав, всё время гоняла их то туда, то сюда. Теперь вот загнала уже на лесоповал…
Правду говоря, против этого Димка совсем не возражал. Если бы не постоянная тяжелая работа от рассвета до заката, он, наверное, уже просто свихнулся бы от всех этих мыслей. Выбор-то, тот самый, о котором так любят писать в книгах, как оказалось, сделать очень просто. Только вот потом за него приходится отвечать, и перед собой, и перед друзьями. Игорь хмурился, Борька шипел, Юрка мало что ядом не плевал в его сторону, — и от всего этого Димке становилось так тошно, что хотелось сбежать куда глаза глядят. Или, рванув рубаху на груди, полезть на баррикады. Вот только и это добром точно не кончилось бы. Как ни крути, но советских ребят среди Волков всего четверть, да и те из шести разных всё же Союзов. Остальные — кто из своего средневековья, кто вообще из рабского строя или дикости. Здесь им хорошо, они и рады. Нет, идейно их, конечно, обработали, да только суть, похоже, прежняя осталась: своя рубашка ближе к телу…
С берега донеслись крики и мальчишка обернулся, приложив ладонь к глазам. В бухту Столицы входил плот — "Бойкий", пару дней назад отправленный к Горгульям с дружеским визитом. Ничего особо интересного от его возвращения не ждали, но сейчас на его палубе было как-то явно слишком людно. Уплывал десяток, вернулось два. И этот второй десяток смотрелся откровенно странновато. Невысокие, худенькие, с золотисто-коричневой кожей, лысые, не одетые — только в каких-то портупеях, с небольшими луками…
Только Квинсов нам тут и не хватало, подумал мальчишка… уже на бегу.
* * *
