Племена Гора - [15]

— Пойдемте со мной в «Красную клетку», — запричитал он.

Пацаны получают по медному тарску за каждого проведенного через арочные ворота кофейни клиента. Я сунул ему медный тарск, и мальчишка отстал.

Я осторожно пробирался через толпу.

Торговцы приходят на рынок рано утром. Многим приходится затемно покидать свои деревушки, чтобы занять хоть кусочек тротуара поближе к главным воротам. Меня весьма невежливо пихнули, так что я едва не наступил в корзину со сливами. Даже не взглянув в мою сторону, торговка выставила палку, защищая свой товар.

— Покупайте арбузы! — заорал какой-то тип и сунул мне в лицо здоровенный полосатый арбуз. Мимо вразвалку прошел мальчишка и сплюнул под ноги шелуху тоспита. Я улыбнулся. Четное число семечек содержится исключительно в редких, длинностебельковых тоспитах. В долинах Турий, или в краю народа фургонов, такие можно достать лишь в конце лета. Здесь, в Торе, где можно собрать два урожая в год, тоспиты поспевают значительно раньше. Между тем я готов был поспорить, что пацану попался плод с нечетным количеством семян. Так бывает почти всегда. Меня несколько удивило то, что мальчишка ел тоспит сырым. Насколько я знаю, мякоть его весьма горька на вкус. Очевидно, жители сухих знойных районов Тахари любят все резкое. Здесь даже дети лакомятся такими специями, от которых нормальному здоровому жителю Тентиса или Ара покажется, что у него вырвали изо рта язык.

Я периодически оглядывался, как и следует делать странствующему воину. Не стоит делать даже нескольких шагов, не убедившись, что сзади тебе ничто не угрожает. Так я и прокладывал свой путь через базар.

Я прошел мимо ящиков с сурьмой.

Женщина в парандже отмеряла финики тефами. Полная пригоршня с прижатыми пальцами равна одному тефу. Шесть таких пригоршней составляют маленькую корзинку. Пять корзинок соответствуют одной худе.

Сбоку сидел торговец мылом. Он порезал свой товар на аккуратные круглые коричневые куски. Мыло варилось из смешанного с пеплом жира животных.

По приезде в Тор я немедленно снял небольшую лачугу из слепленных вместе грязевых кирпичей, недалеко от караванной биржи. Такое жилье доступно почти всегда, за исключением, может быть, самого жаркого периода, между четвертой и шестой декадой, когда караваны не решаются пуститься в путь по раскаленному бездорожью Тахари. Чтобы попасть домой, мне приходилось карабкаться по узким деревянным лестницам между тесными стенами домов, а потом пробираться по совсем уже узкому коридору, освещенному висячей лампой на жире сарлара. В коридор выходило несколько дверей, ведущих в такие же, как у меня, комнатушки.

Едва закрылась деревянная дверь и засов встал на место, я посмотрел на мисс Блейк — Эллен. Она стояла передо мной, завернувшись в хайку. Я сорвал с нее темное одеяние и швырнул ее на жесткие доски пола. Она в ужасе скорчилась у моих ног.

— Входя в комнату хозяина, девушка должна опуститься на колени, — сказал я.

— Я этого не знала, господин.

— Более того, она всегда должна стоять на коленях в присутствии свободного мужчины.

— Да, господин.

Я взглянул на невольницу. Лишь бы не оказалась дурой. Затем я опрокинул девчонку на солому и овладел ею. Закончив, я сказал:

— Сейчас я хочу поспать. Прибери в комнате.

— Да, господин.

Я уснул, а она принялась отмывать полы щеткой, стараясь не подниматься с колен. Проснувшись, я осмотрел жилье. Девушка дрожала от страха, ожидая результатов проверки. Нигде не было ни единой соринки.

— Нормально, — бросил я, и плечи ее расслабились.

Порки не будет. Затем я снова овладел ею на соломенной подстилке. Я долго кусал и целовал ее клеймо, заставляя ее острее прочувствовать боль. Она жалобно стонала и извивалась. Я провел пальцем по краю рисунка.

— Хорошее клеймо.

— Спасибо, господин, — прошептала она.

Уходя, я тесно сковал ее лодыжки, чтобы она не смогла подняться на ноги.

— Когда ты вернешься ко мне, господин? — рыдала она, простирая руки.

Я защелкнул наручники, и она с воем перевернулась на живот. Слезы капали на солому.

Я решил пройтись по злачным местам, намереваясь собрать кое-какую информацию. В кофейнях и пага-тавернах всегда можно узнать, чем живет город, каковы последние новости, что у всех на слуху, чего и кого стоит опасаться, где лучше проводить время и кто в данный момент считается сильным мира сего.

Самое важное, что мне удалось тогда выяснить, было известие о разгорающейся с новой силой племенной вражде между каварами и аретаями. Вылазки и провокации не прекращались. В случае войны в нее неизбежно будут вовлечены племена чаров, кашани, та'кара, равири, ташидов, луразов и бакахов. Вся территория Тахари с запада на восток запылает в пламени войны.

Я воин. Но мысль о широкомасштабном конфликте в Тахари не принесла мне большой радости. Если это произойдет, выполнить мою миссию станет гораздо сложнее.

Танцовщицы в кофейнях были великолепны. В двух местах я заплатил трактирщику потертыми монетами и за волосы оттащил самых хороших девчонок в альков.

Домой я вернулся поздно. При моем появлении мисс Блейк-Эллен поднялась на колени и прижалась головой к полу. Я неплохо перекусил в кофейнях. В одном месте подавали нанизанное на вертел мясо верра; между сочными кусками красовались ломтики перца и лармы. В отдельной чашке принесли рагу из мясного соуса, изюма, орехов, лука и меда; затем подали расплавленный сыр с орехами, горячий и сладкий базийский чай, а напоследок — торианское вино. Я, конечно, не забыл о своей рабыне и швырнул ей несколько хлебных корок. Специально для рабов выпекался грубый черный хлеб. Красавица с жадностью набросилась на еду. Она понятия не имела, будут ли ее сегодня вообще кормить. Рабов, кстати, часто не кормят. Это делают по многим причинам. Иногда их лишают пищи из чисто эстетических соображений, в том случае, если хозяину вдруг покажется, что формы девушки начинают отличаться от идеальных. Бывает, что еду перестают давать, чтобы напомнить невольнице, кому она принадлежит и от кого зависит ее жизнь, иногда голод применяется в дисциплинарных целях или в качестве тренировки. Нередко девушек прекращают кормить, чтобы попугать или озадачить. При этом им не говорят, в чем заключается провинность. Может, они были недостаточно приятны? После этого девушки из кожи вон лезут, стараясь доказать, как они могут быть сладостны и хороши. Начинает работать интеллект, фантазия, воображение. Ни один хозяин, не прибегавший к голодовке, не может похвастаться тем, что до конца познал свою рабыню. Тем приятнее для него получить в конце простого эксперимента поумневшую, неутомимую, беспомощную, отчаянную, внимательную, изобретательную невольницу.