Платон, сын Аполлона - [143]

Мудрый, умиротворённый, добрый бог встречает эллинов в своём олимпийском храме, он ко всем благоволит, он покровитель греков, он отец.

Таким увидел Зевса Фидий. Где увидел? Искусство Фидия, ваявшего богов и богинь, было сродни философии, ибо он созерцал образы небожителей в своей душе, которая, несомненно, была некогда причастна иной жизни, среди существ бессмертных и великих — среди богов.

И потому дар Фидия называют божественным, и потому эллины считают, что нельзя умереть, не увидев статую Зевса Олимпийца. Она — образ, слепленный с оригинала, не копия копий, как картины художников, рисующих природу, вещи и людей. Истинное искусство бесподобно и величаво, как бесподобны и величавы боги.

О чём следует просить Зевса, стоя перед ним? У мудрых есть только одна просьба — о бессмертии и вечности, о вечной жизни без смерти.

С Дионом Платон встретился в тот же день, найдя его среди зрителей на олимпийском стадионе, где в тот день проходили состязания бегунов. Они обнялись на виду у всех и так долго стояли, словно не виделись вечность и пережили друг без друга много бед. Дион плакал. Не смог удержать слёз и Платон.

   — Рассказывай же, рассказывай, — торопил Платона Дион, когда они покинули стадион и скрылись в тени олимпийского портика, сопровождаемые друзьями Диона, приехавшими вместе с ним в Олимпию.

Рассказ был коротким.

   — Мы расстались врагами, — сказал Платон. — Дионисий лишил тебя всех средств и имущества и обрекает на вечное изгнание. Все мои старания оказались напрасными. И твои тоже.

   — Ну что ж, — после тяжёлого вздоха произнёс помрачневший Дион. — Призываю в свидетели Зевса, — при этих словах он посмотрел в сторону храма, — я отомщу Дионисию. И за тебя, Платон, поскольку он оскорбил твоё право гостеприимства, и за себя — за несправедливое изгнание. Он сам узнает, что такое бедность и изгнание. Он с позором будет выдворен из Сиракуз, — всё более распалялся Дион. — А если станет сопротивляться, я вышвырну его силой! Или предам смерти! И ты мне в этом поможешь, Платон. Вы все мне поможете, не правда ли?

Друзья Диона воинственно зашумели.

   — Не знаю, — сказал Платон, дождавшись тишины. — Не знаю, можешь ли ты рассчитывать на мою помощь, когда грозишь Дионисию насильственным изгнанием или даже смертью. Ведь это по твоей воле, по твоему настоянию и по твоим просьбам я стал сотрапезником Дионисия, его домочадцем, даже участником его жертвоприношений. Многие в Сиракузах клеветали на меня, и Дионисий мог подумать, веря клеветникам, что я вместе с тобой злоумышляю против него и его власти. За это он мог бы убить меня, но, как видишь, не убил. Могу ли я после этого поднять на него руку? Да и возраст мой уже не таков, чтобы я мог ещё с кем-то сражаться. Но я буду заодно с тобой, Дион, если ты нуждаешься в моей дружбе и решишь сделать что-то хорошее. Но пока вы все хотите зла, подбиваете на это других.

Платон ушёл. Ни Дион, ни его друзья не окликнули его.

«Вот что я сказал, исполненный горечи при мысли о своих сицилийских бедах, — напишет позже друзьям Диона Платон. — Они же, не смущаясь меня и не желая выполнять моих указаний, сами оказались виновниками всех своих несчастий. Если бы Дионисий отдал деньги Диону и примирился бы с ним, этих несчастий не было бы вовсе. Диона я легко сдержал бы, для чего у меня была и добрая воля, и достаточное влияние. Теперь же, набросившись друг на друга, они всё испортили. А ведь Дион питал благородные замыслы: будучи человеком умеренным и разумным, он считал, что лучший способ оказаться на вершине власти и почестей — благодетельствовать другим. Дион устремился к государственному строю, основанному на самых справедливых и лучших законах, не прибегая ни к казням, ни к изгнанию, хотя бы только совсем немногих. Он бы предпочёл лучше испытать бесчестие на себе, чем его совершить. Однако он погиб, одержав победу над врагами. Его недавние друзья братья Калипп и Филострат, связанные с ним посвящением в Элевсине, зарезали Диона в праздник Коры, совершив преступление и кощунство против богини. Они думали, что он хочет сам стать тираном, изгнав из Сиракуз Дионисия, и таким жестоким образом предотвратили опасность деспотизма. В том, что постигло Диона, нет ничего удивительного. Человек честный, разумный и вдумчивый вообще-то не может ошибиться относительно душевных качеств бесчестных людей. Но неудивительно, если ему приходится испытать то же, что хорошему кормчему, способному предвидеть надвигающуюся бурю. Но однажды стихия всё же может застать его врасплох, и тогда он пойдёт ко дну. Для Диона не осталось секретом, что те, кто его погубил, были скверные люди. Однако какова сила их дикости, мерзости и ненасытности, этого он не видел. Сражённый злом, он лежит мёртвый, ввергнув Сицилию в безумную печаль»[73].

Возвратившись в Академию, Платон уже на другой день позвал к себе Спевсиппа, чтобы расспросить его о жизни Академии во время своего двухлетнего отсутствия. Отчёт Спевсиппа был не так долог, потому что дела в Академии шли своим чередом, по ранее заведённому порядку, правда, число учеников увеличилось, а число преподавателей уменьшилось. Уехал Эвдокс, возвратились домой в Фивы Кебет и Симмий, заболел и не появляется в Академии брат покойного Херефонта Херекрат, Демосфен более ораторствует на Пниксе, нежели занимается философией, покинула Академию Аксиофея Флиунтская.